Читать «Начала любви» онлайн - страница 200

Чувствуя, что императрица ждёт от неё не просто прилежания, но каких-то особенных, выдающихся успехов в учёбе, девушка зубрила новый язык втайне от всех. Её скрытные усилия были, как и многое другое, тайной полишинеля. По некоторым косвенным признакам Софи могла сказать почти наверняка, что за ней тайно присматривают и что её императорское величество в курсе прилежания девушки, в курсе ночных бдений за тетрадями и прописями. И когда императрица, как бы невзначай взглянув на принцессу, говорила девушке что-нибудь комплиментарное, Софи испытывала сильнейший душевный подъём и понимала, что за такой вот исполненный симпатии взгляд Елизаветы Петровны жизнь отдать не жалко.

Служанки подчас могли слышать, как из комнаты маленькой принцессы посреди ночи вдруг раздавались монотонные шаги. Софи ходила туда-сюда и на ходу зубрила, зубрила, замерзая до дрожи. Зябнувшие руки она поочерёдно засовывала под мышки, где тонкая ночная рубашка долго сохраняла тепло.

Я люблю весенний полдень.

Ты любишь весенний полдень.

Он любит весенний полдень.

Она любит весенний полдень.

Мы любим весенний полдень, особенно такой, с ярким солнцем, на природе, когда уйдёт этот проклятый холод и можно будет побегать с мячом по траве, вдыхая аромат проснувшейся природы и самых первых, свежайших, только что проглянувших из почек листиков, и услышать робкое попискивание птиц и запах хвои... Мы очень любим всё то, что напоминает родину, детство, прежние скупые игры и забавы. Нам тут одиноко, страшновато, мы не можем найти своего места и страшимся ещё большего одиночества...

Василий Ададуров не был злым человеком, не был в равной степени и ретивым учителем. Ну какой он, в самом-то деле, учитель! Приказано было учительствовать, и всё тут. А ведь сам-то он в душе сибарит и мечтатель, ему бы с ружьишком на пригорочке вздремнуть, укрыв лицо жимолостью — от солнца и комаров... Если Ададуров и давал Софи непомерные задания на дом, то лишь потому, что плохо представлял свои собственные требования. Понятия не имея о том, как в прежние годы муштровали принцессу, как тренировали её память, Ададуров загружал ученицу сверх всякой меры и тихо радовался, когда на следующий урок она приготавливала всё заданное, без изъятия.

Мало-помалу язык поддавался. Софи хорошо запомнила тот обморочный миг радостной неожиданности, когда в ответ на реплику Елизаветы, сказанную по-французски, девушка неожиданно припомнила и с хорошим произношением выпалила русскую пословицу, как раз накануне выученную с Ададуровым. От полноты чувств её величество чмокнула Софи, после чего маленькая принцесса два утра подряд не мыла щёк, как бы желая подольше сохранить запечатлённый поцелуй.