Читать «Начала любви» онлайн - страница 13

Господи Боже, ну какая женщина не мечтала бы в сходном положении, когда самое ужасное (так думала Иоганна) осталось позади, принять лекарство, закрыть глаза и беспробудно проспать дней этак пять-шесть. Но принцесса не имела права и на частичку подобной роскоши. Действительно, ей тогда пришлось немало кричать на мужа, ругаться с врачом и обеими сиделками; действительно, она не выбирала выражений, швырнула на пол чашку с бульоном, вообще вела себя как последняя дура. Но почему? Неужели после многодневных и без всякого преувеличения адских страданий ей доставляло удовольствие вести себя подобным образом? Ничуть. Просто-напросто принцесса была уверена, что Христиан, ещё более неприятный теперь, чем когда-либо прежде, сделает всё не так, и впоследствии будет уже не поправить, а он примется доказывать, что его решения — единственно правильные. Он такой, этот Христиан-Август: думает, что в жизни, как в той французской кампании, можно сделать тысячу ошибок и оказаться победителем... А ведь относительно имени для дочери у принца имелись собственные виды — глупейшие, надо сказать, виды. Христиан был сентиментален и упрям; выбрав для своей дочери имя, он более не желал на сей предмет разговаривать, словно выбор имени — это персональная его прерогатива.

Христиан отказывался понять, что раз уж вместо мальчика появилась девчонка и поправить это пока нельзя (между прочим, с акушеркой нужно будет ещё разобраться за необдуманные прогнозы, нечего спускать...), то из этой, будем откровенны, неприятности следует извлечь максимальную выгоду.

И выбор имени — один из путей.

За месяцы беременности, когда приходилось много лежать и ещё больше гулять, за долгие часы вынужденного одиночества Иоганна окончательно поняла необходимость установления более тесных связей с берлинским домом. Любой ценой. Прежние мечты о том, чтобы каким-нибудь образом, иначе говоря чудом, приблизиться к русскому двору, мало-помалу истончались в силу очевидной нереальности, истончались и проходили, как наваждение. Ведь, собственно, то были мечты, причём не более осуществимые, чем, скажем, мечты сделаться английской королевой или правительницей Порты. Иное дело — неформальный союз с Фридрихом-Вильгельмом. Вариант сложно осуществимый, да. Иоганна-Елизавета не знала даже, с какой стороны подступиться. Однако «сложный» ещё не значит «несбыточный». Возможно, принцесса ошибалась (тогда она последняя дура и нет ей прощения), только из двух коротких приватных встреч с его императорским величеством она вынесла смутную уверенность, что показалась симпатичной сорокалетнему дородному Фридриху-Вильгельму. Тогда как другие смотрели на его прямо-таки непрезентабельную внешность, принцесса этак внимательно изучала глаза, и ей почудилось, что за позой грубияна и самодура скрывается, как это часто бывает, прямой, порядочный, чуткий и сострадательный человек, лишённый друзей, подлинных единомышленников и даже понимающей женщины. Каковой, если нужно, Иоганна вполне могла бы сделаться.