Читать «Александр Благословенный» онлайн - страница 7

Ещё не состоялись крестины цесаревича, а уже по Петербургу пополз гилевой, изменный слушок, что-де Павел вовсе и не сын императора, а прижит великой княгиней от таланта её — графа Сергея Салтыкова.

Говорили и другое, что ребёнок-де при родах помер, а Павел взят был у некой чухонки, только что разродившейся младенцем мужского пола, и тайно доставлен во дворец, где и выдан за великого князя Павла Петровича.

А в открытую — было в городе великое ликование — с колокольным звоном и зачтением манифеста, с раздачей государственной милостыни нищим и всепрощением тюремным сидельцам — правда, не душегубам и не ворам, а так — мелкой сошке.

На другое утро после рождения младенца во всех церквах столицы началось благодарственное молебствие.

Весь день 21 сентября сановники и двор поздравляли императрицу и Петра Фёдоровича с рождением наследника престола, а вечером обер-церемониймейстер граф Санти, официально уведомив о случившемся австрийского посла графа Эстергази, просил его от имени Елизаветы Петровны быть крёстным отцом и матерью «обоих римско-императорских величеств», персоны коих граф представлял в Петербурге.

И сам Ломоносов — первый поэт России — обратился к новорождённому с такими стихами:

Расти, расти крепися, С великим прадедом сравнися, С желаньем нашим восходи. Велики суть дела Петровы, Но многие ещё готовы Тебе остались напреди.

В домах знати начались великие празднества. Во дворце любимца императрицы Ивана Ивановича Шувалова бал-маскарад длился двое суток без перерыва.

Стало известно, что государыня пожаловала Петру Фёдоровичу и Екатерине Алексеевне в честь столь сугубой радости двести тысяч рублей — по сто тысяч каждому, — а счастливой матери — сверх того — ещё и бриллиантовое колье с бриллиантовыми же серьгами, кои, по слухам, стоили и того больше.

Однако же на крестинах Павла Петровича матери его не оказалось — Екатерина Алексеевна, сказавшись недужною, осталась в своих покоях и в домовую церковь Летнего дворца, где происходил обряд крещения, не явилась.

Августейшая бабка Елизавета Петровна прямо из церкви велела отнести внука к себе в покои.

Теперь всё закрутилось вокруг новорождённого — он оказался в центре внимания двора, о роженице же забыли, и даже никто из сановников не поздравил её — все поздравляли августейшую бабку, как будто это она, а не Екатерина, была виновницей всего случившегося.

Вскоре стали известны и кое-какие подробности о подаренных императрицей деньгах.

После крестин Елизавета Петровна отправилась к невестке и сама поднесла роженице на золотой тарелке указ Кабинету о пожаловании ей ста тысяч рублей.

Деньги почти тотчас были доставлены, но ещё через несколько дней выдавший их барон Черкасов взмолился всю сумму вернуть, ибо казна была совершенно пуста, а императрица зачем-то требовала от него ещё сто тысяч.

Екатерина деньги отдала, хотя крайне нуждалась, ибо долги её были огромны, а в кошельке не было ни гроша.