Читать «Любимец Израиля. Повести веселеньких лет» онлайн - страница 161

– Делай обезболивающий укол!

Она плачет:

– Боюсь! Ни разу не делала!

– Господи! – стону я. – Вот подушка! Тренируйся! Да не вздумай тратиться на одноразовые шприцы! У нас есть отечественный "Рекорд"!

Вскипятили шприц с иголками, а всё белое от осадка. Вода тут такая.

Кое-как промыли…

Набрал я лекарство, а в нём всё равно туман молочный колышется.

– Эх, доля ты моя русская! – кричу жене. – Не пропадать же добру! Всаживай!

Та слезами заливается:

– Боюсь!..

– Всаживай! – ору благим матом.

– Хлоп!

Всадила!

Поршень кое-как жмёт, шприц ходуном ходит… А я вспоминаю цвет лекарства и шепчу:

– Пронеси, Господи!..

Пронесло!

Но боль всё равно через четыре часа вернулась как миленькая.

Неделю я метался. Макал в свежевыписанную мочу тряпочки и оборачивал ими больные места, медитировал с вытаращенными глазами (хотя какая тут медитация при такой острой боли?), голодал всухую сутки с половиной, остервенело массировал точки на ногах, руках, полусумасшедшем лице и ушах и молился в классической мусульманской позе истово и с ожесточением.

Не помогло!

Кричу жене:

– Давай телефон этого частника-пирата! Который вылечил от астмы знакомую твоей знакомой! Он вроде меньше берёт, чем в купат холимах (миф!). Что важнее, в конце концов, – кошелёк или жизнь?

Сразу оговорюсь – я человек нежадный. Но чего мне это стоило, отцу семейства, могут понять только оле хадаш (это те же олимы, но на иврите), которые приехали, как и я, практически без копейки. И которые ринулись вкалывать где попало и за любую, даже самую издевательскую, оплату. Лишь бы не оказаться через полгода без крыши и куска хлеба. Полгода здесь выплачивают кое-что. Так называемую "корзину абсорбции". Чтобы олимы ноги не протянули и было кого, при случае, в армию брать, и чтоб покупали что-то, дабы оборот товаров, а значит бизнес, был. В общем, позвонил.

– Доктор, – стону в трубку. – Больно! В пору верёвку мылить!

– Мужайтесь! – отвечает мне бодрый мужской баритон. – Я выхожу!

Ах, какой это оказался врач! Сказка! Умница! Настоящий санкт-петербургский интеллигент! И вообще человек во всех отношениях мне симпатичный. Первое, что он мне сказал:

– Не волнуйтесь! Я много с вас не возьму!

– Я, конечно же понял, что это психотерапевтический приём, но всё равно стало вроде как легче.

Отменил он тут же, ввиду моего гастрита и тонкого склада души, все обезболивающие таблетки и уколы, вытащил из кейса ультразвуковые и лазерные коробочки, ещё какие-то электростимуляторы и здоровенный американский электромассажёр, который я сразу же интуитивно переименовал в "Ледоруб Троцкого". Потом перекрестился… Нет, это мне от боли показалось. «Ледоруб» он спрятал обратно, а решил предварительно промассажировать меня ручным дедовским способом. Поплевал он на руки… Да нет! Опять видения… Посыпал он руки тальком – вот что! Посыпал он, значит, руки и меня этой белой землицей и начал…

Плакал я после его процедур всю ночь. Причём уполз в зал на матрац, чтобы дети и жена этого не видели и не слышали.