Читать «Любимец Израиля. Повести веселеньких лет» онлайн - страница 13
Аркадий Лапидус
– Зачем? – удивляются все.
– А затем, – говорю, – чтоб выяснить первопричину.
– Чего-о? – спрашивают все.
– Следственный эксперимент проведём – вот чего! У меня дядя в милиции работает, так я в этом деле не одну собаку съел!
Вру, конечно, но шея-то болит. Надо же как-то внимание переключить, а то опять сцепятся, и ещё больше накостыляют!
Смотрю – заинтересовался народ. Про Витьку сразу забыли и всё внимание на меня. Приятное ощущение! Окрыляющее!
– Вот сейчас точно узнаем – кто кого первый толкнул, – говорю. – Ему и накостыляем.
– Меня толкнули первую. Я вот тут стояла, а Глобин меня толкнул, – кричит Крапивина.
– Враньё! – говорит Глобин. – Никого я не толкал. Вам девчонкам соврать, как высморкаться!
– Чего-о? – завопили девчонки, и одна как пнёт Глобина по ноге.
– Ах ты, поганка бледная! – кричит Глобин и бьёт книжкой по голове девчонку… да не ту!..
Девчонки визжат и лупят чем попадя Глобина, мальчишки за него вписываются – снова пыль до потолка! И в это время я кричу так, что стёкла дребезжат:
– Стойте, стойте! Мы же следственный эксперимент проводим!
Все опять на меня вылупились. Ангина ангиной, а все-таки, какой силищи у меня голос! Интересно, Шаляпин болел в детстве ангиной?..
– Ну, чего стоишь? Проводи! – говорит Витька.
– Бондарева стояла на подоконнике. Так?
– Ну, – говорит Бондарева.
– Что ну? Залезай на подоконник!
– Зачем?
– Затем, что надо повторить всё, как было.
– А что повторять? Я и так всё помню. Я когда спрыгивала, кого-то нечаянно и задела. Вот так!
И толкает эта красавица Глобина так, что тот на пол падает и, вскочив, бросается на Бондареву, а Крапивина тут же как кошка в шевелюру Глобина вцепляется. Да так, что кажется перья… то есть волосы во все стороны летят. Мальчишки заступаются за Глобина, девчонки за подруг – и пошло, и пошло… Я бегаю от них как можно дальше и ору, что мы же уже всё выяснили. Что разве так можно следственный эксперимент проводить!..
В общем, я до тех пор кричал, пока опять по шее не заработал. Брыкнулся я, как и в первый раз, и ору так же как тогда, а никто уже внимания не обращает. Привыкли! Я ору ещё громче – хоть бы хны! Собрал я тогда весь воздух, который ещё остался в лёгких, да только хотел в последний раз по-шаляпиновски крикнуть, как чувствую, кто-то тащит меня в сторону. Поворачиваю голову – Витька!
– Эх ты! – кричит он мне. – Следователь несчастный! Лежи тут, а то действительно раздавят!
– Витька! – ору я что есть силы. – Утихомирь народ! Мы же спектакль так никогда не поставим!
– Как утихомирить, как?
– Как-как! Как в спектакле! Пусть извинятся друг перед другом!
– И всё?
– И всё!
– Ну, ты даёшь! – кричит Витька и хватает ножку от стула, который разгрохали ещё до нас.
Подбегает он к отопительной батарее и начнет так колотить по ней, что кажется потолок рушится. Все шарахаются в разные стороны, а Витька кричит:
– Стойте, стойте! Идея есть! Идея! Глобина Бондарева толкнула нечаянно!
– Ну и что? – кричат все.
