Читать «Ураган. Последние юнкера» онлайн - страница 151

Капитан Шперлинг с уцелевшими номерами отошел от орудия и дожидался контратаки 9-й роты Офицерского полка. Славная 9-я рота, несмотря на заградительный пулеметный огонь черноморских матросов, опрокинула красных, уже близко подошедших к нашему орудию.

Рота полковника Булаткина потеряла нескольких человек убитыми и больше десяти ранеными, но бой был решен: красные отходили не останавливаясь и очистили станицу Елизаветинскую. Обходная колонна полковника Тимановского, как оказалось, наскочила на более значительные силы красных, нежели отряд полковника Кутепова, наступавший на станцию Сосыка.

«Проклятая тяжелая гаубица», мешавшая ночью спать, была подбита на станции Сосыка огнем нашего Второго орудия поручика Боголюбского. Как оказалось, эта восьмидюймовая гаубица стреляла с площадки бронепоезда. Граната орудия Боголюбского попала прямо в вагон со снарядами и была причиной сильного взрыва, разнесшего советский бронепоезд. Взрыв этот вызвал панику, и красные отступили на Кущевку.

Под Кущевкой Сорокин не дал боя и, отойдя на запад, оторвался от группы Кутепова. Конная группа генерала Эрдели прозевала маневры советского стратега, сумевшего, скрытыми ночными маршами, провести свою тридцатитысячную армию, со всей артиллерией и обозами, вдоль фланга расположения добровольцев и неожиданно бросить ее в тылы белых частей, наступавших на Екатеринодар. В районе станции Выселки два кубанских батальона, только что сформированных из молодых кубанцев, были целиком уничтожены появившимися невесть откуда сорокинцами.

Это было началом серии тяжелых боев в районе Выселки — Кореневка, разыгравшихся на широком фронте 28 июля — 2 августа. Генералу Деникину пришлось не только бросить сюда группу Кутепова из Кущевки, но и все резервы Добровольческой армии. В этих тяжелых боях, в коих сорокинцы показали большое упорство, потери белых были велики. Лег весь цвет Марковского офицерского полка. Наша батарея тоже понесла потери. Второе орудие наскочило так же, как и Первое под Выселками, на советский пулемет. Его начальник, поручик Казанли, стрелял по пулемету, стоя на зарядном ящике. Пуля сразила его прямо в голову. Тогда бывший юнкер Мино, фейерверкер орудия, вскочил на место убитого и сбил несколькими гранатами пулемет.

Мы, раненные под Елизаветинской, ехали обратно в Тимашевку. Хартулари жаловался, что моя кровь так окрасила его штаны, что они стали похожи на гусарские рейтузы. Бой уже затих за горизонтом, а в ушах все еще трещали пулеметы. На полдороге мы встретили наш полевой лазарет. Сестра перетянула мне ногу повязкой. Несмотря на жару, мне было холодно и тянуло в сон. Потеря крови была велика, все на свете стало безразлично, хотелось только тишины и покоя. Оказывается, не страшно умирать от потери крови.

В Тимашевке нас покормили и погрузили в санитарный поезд. Меня положили на верхнюю полку. Внизу, всю долгую ночь, стонал и кричал раненный в живот офицер 9-й роты, не то от боли, не то от безумного страха за жизнь. Крики его уже не походили на голос человека. А меня назойливо сверлила противная мысль: «Как хорошо, что ты ранен не в живот, а в ногу».