Читать «Отмеченная судьбой» онлайн - страница 98
Альбина Равилевна Нури
— Да, уже давно. Поступила в институт, и родители купили мне там квартиру.
Андрей Васильевич помнил, что Катины мать и отец занимали какие-то крупные посты на местном молокозаводе. Вроде бы ее отец умер пару лет назад. Словно подтверждая его мысль, она продолжила:
— Папа умер в прошлом году, мама теперь живет одна. Зовет меня обратно, но чем я буду здесь заниматься?
— Да, с работой у нас не очень. А кто ты по профессии? Ты ведь так прекрасно пела!
— Пела, пела и допелась. — Она грустно усмехнулась. — До менеджера. Знаете такую профессию, Андрей Васильевич? Сейчас куда ни глянь — кругом одни менеджеры. И путевки за границу продают, и в магазинах за клиентами бегают. Я вот, например, рекламой занимаюсь. На радио. Сама не пою, зато постоянно слушаю, как поют другие.
— Ты очень несчастлива, Катя? — внезапно спросил он и тут же укорил себя за бестактность.
— Это вы потому решили, что я работу свою не люблю? Может, и не люблю, но зато хорошо зарабатываю и сама распоряжаюсь своим временем. И потом, многие не любят, не всем же так повезло, как вам с Пашей… — Она смешалась, опустила глаза и замолчала.
— Катюш, а что же мы просто так сидим? Ты, может быть, чаю хочешь? Или кофе? — Андрей Васильевич засуетился, пытаясь сгладить возникшую неловкость.
— Постойте, совсем забыла! — Катя наклонилась, достала из пакета и выложила на стол бутылку коньяка, пару лимонов и большую коробку шоколадных конфет. — Вы не против?
Андрей Васильевич секунду поколебался и улыбнулся:
— Вообще-то я не слишком люблю это дело, но такую встречу грех не отметить.
Он достал из шкафчика хрустальные тонконогие рюмки, тарелки и нож. Сходил к холодильнику за сыром и колбасой.
— Лимоны я помыла, — проговорила Катя, нарезая фрукты тонкими полупрозрачными кружочками.
Андрей Васильевич смотрел, как она режет и укладывает на тарелку сыр с колбасой, и думал, что эта девочка, для которой еще совсем недавно двойка в дневнике была настоящей трагедией, столкнулась с чем-то таким, о чем ей невыносимо думать и говорить и еще невыносимее молчать. Он откупорил пузатую бутылку и разлил по рюмкам золотисто-коричневую жидкость.
Они чокнулись и выпили. Катино лицо слегка порозовело, она немного помолчала, а потом сказала:
— Вы правы, Андрей Васильевич. Я и вправду несчастливая. Мама говорит, у меня глаза перепуганные. Это, наверное, оттого, что боюсь сама себе признаться: все у меня шиворот навыворот. Хотела петь — а стала продавать эфиры под рекламу. Любила Пашку — а замуж пошла за Борю Колесникова. Помните такого? Тоже одноклассник наш.
— Не очень, если честно. Так ты замуж вышла?
— Сходила, — поправила его Катя, — и вернулась обратно.
— А дети? Дети есть у тебя?
Она нахмурилась. На лицо набежала тень.
— Рожать от человека, которого на дух не выносишь, верх глупости.
— Почему же ты с ним расписалась? — удивился Андрей Васильевич.
— А… — она махнула рукой, — не стоит об этом. Глупо все и… Как-нибудь, может, и расскажу, но не сегодня. Ладно, я ведь не затем пришла, чтобы на жизнь жаловаться.