Читать «За что?» онлайн - страница 5
Александр Исаевич Солженицын
Безымянные трупы ГУЛАГа, войны Отечественной, а теперь и Чеченской, уже спрятанные в землю или еще замороженные в запоздалой попытке опознания, лучше всяких ораторов говорят о наших доблестях. Так низко народ еще не падал… Впрочем, и косточки поля Куликова погребены не были — занесло их, замуравели сами.
Мартирии XX века, пока еще не обретшие ни формы святцев, ни места в красном углу, ни мудрого издателя на земле родной, все же призваны играть ту роль, какую играли их предтечи. Выдумывать ничего тут не придется, семья как ячейка жизни (сколько же несчастных семей по России!) еще таковой остается, стало быть, оставаться должен и должен возникать, коли его нет, нравственный обиход семьи. Внук и правнук должны знать, где и кем убиты дед и прадед, где покоятся, о чем повествует имя на камне, если камень ту могилу хранит.
Настоящий том имеет целью прибавить несколько неизвестных писательских имен к уже известным и чтимым.
Иов, 19: 24.
«Не спрашивайте меня имен их. Что вам с того? Имя им легион. На небесах бы написать их судьбы огненными буквами!»
Это не Библия — это проза Платона Набокова. По-другому о женских лагерных судьбах писать он не может.
Андрей Платонов? Нет, снова
Иов, 46: 7.
Шествие слепых танкистов от барака к столовой — они держатся за длинное белое полотнище. Они не могут работать, ни тем более бежать. Зачем их, полных молодых сил, убрали с глаз людских? Так убрали в одночасье безногих, слишком вольных в своих пьяных проклятьях, слишком громких на своих шарикоподшипниках. Инвалидные бараки, старики и старухи в зоне. Матери — им кличка «мамки», — у которых годовалых детей отнимают — для воспитания в детдомах речевками Жарова и Михалкова. Дети на поселении, в лагере, в тюрьме…
Воистину распростерта эта не-жизнь на пустоте и повешена ни на чем. Она и продолжает свое сверженье. Так обрушивается странного вида пустошь, под которой долго выгорал, вытлевал торф.
В марте 1935 года арестованная Анна Баркова пишет наркому Ягоде:
«В силу моего болезненного состояния и моей полной беспомощности в практической жизни наказание, в виде ссылки, например, будет для меня медленной смертью. Прошу подвергнуть меня высшей мере наказания…»
Иов, 7: 15, 16.
Поухмылялся нарком и отправил строптивицу в Карлаг. Это было для нее наказанье — жизнью. Такой уж характер. Песню «Дан приказ: ему — на запад…» написала не она. Там комсомолка желает возлюбленному «если смерти — то мгновенной…» Баркова писала круче: «Пожалей меня — пристрели!» — если враги не добьют. Для этой души лагерь оказался тем, чем для «кучерявых лириков» наших — дом творчества.
