Читать «Чехословацкая повесть. 70-е — 80-е годы» онлайн - страница 424

— Продажная тварь, валютная дамочка, убирайся вместе со своим ублюдком! Пока я ночи напролет работала, замещая мужа, ты не теряла времени даром. Кто тебя такой воспитал? Твой честный отец? Или твоя истомленная горем бедная мать? Иди, откуда пришла, и пусть вместо позорного клейма тебе будет мое проклятие. Жестокое и вечное проклятие…

Она вошла в роль и театрально распахнула дверь прихожей. Но на лестничной клетке вместо блудницы с пышными прелестями сидел на верхней ступеньке Гутфройд и кушал копченую селедку, разложив ее на газете, в которой он ухитрялся читать репортаж корреспондента, высланного из Пакистана.

— Пан супруг ваш еще не вернулся? — спросил он максимально литературным языком; с дирижершами приличных семей он обращался со всей осторожностью, предполагая, что с ними проблем не оберешься. — Я Юлиус Гутфройд, дунайский волк. Гутфройд моя фамилия… Мы с вашим супругом дружки, так сказать, коллеги по телевидению…

Через минуту он уже сидел у Пекаров на кухне и, стыдливо пряча под столом запыленные ботинки, осторожно пил из граненой рюмки на высокой ножке домашнее вино из шиповника и даже приличия ради пробовал яблочный пирог, которым Эльвира неустанно его потчевала.

— Кушайте и пейте на здоровье! Так вы работаете вместе с моим мужем…

— В общем, так сказать, да, — согласно кивал Гутфройд. — На разных складах. Друг друга часто видим, почти, можно сказать, коллеги. Люди его любят, сердце готовы за него отдать. Потеху не испортит, выпивку поставит…

И тут же осекся, поняв, что с выпивкой немного переборщил.

— И что же… женщины с вами работают? Актрисы?

— Все. Мужики, бабы, дети, солдаты. Пожарных и тех двое. Но эти только следят, чтобы кто-нибудь не закурил… Думаю, вас бы приняли, если бы вы попросились…

— А молодые актрисы тоже работают?

— Одни, прямо сказать, молоденькие, девчонки, можно сказать со школьной скамьи, С такими вот патлами, по нынешней моде. Размалеваны, как перекресток перед универмагом.

— Ужас… — вздохнула Пекарова. — А мой-то как? Не того-сего с какой-нибудь этакой? Мне вы можете сказать правду…

— Ваш? — До Гутфройда наконец дошло, куда клонит хозяйка дома. — Ни в жисть! Я его знаю! Этот бы с такой трясогузкой и разговаривать не стал, он такой же, как я!

— Ну-ну-ну… Только не божитесь! — возразила ему уже частично успокоенная Эльвира. — Вы, мужчины, все на один манер. Покрываете друг друга, это нам известно! Руки бы на отсечение не дали, правда?

— У всех свои слабые струнки… — сказал Гутфройд кокетливо и даже осмелился подмигнуть хозяйке.

— Ах вы плутишка… Да я даже мысли такой не выдержу, понимаете? Не выдержу!

— Ничего не бойтесь, — принялся успокаивать ее дунайский волк. — Я бы себе чего такого никогда не позволил. Вот и ваш, он тоже такой… В случае чего вам первой скажу. Я не оратор, у меня в горле пересохло…