Читать «Тенеграф» онлайн - страница 6

Рассудок, однако, не позволил ему осушить кувшин до дна, а врывающийся сквозь ажурную решетку свет напомнил, что ему еще есть что сделать. Надобно было дописать эпилог к своему ночному приключению.

Он поставил емкость на стол и вытащил из сундука несколько потертый на локтях верхний дублет из темно-синего бархата. Это была одежда дневная, которую он носил всегда, когда проведывал кого-то из своих патронов или когда шел в таверну. Одежду ночную, слишком окровавленную, чтобы надевать ее снова, он свернул в вонючий узелок, обернул плащом и сунул себе под мышку.

Съел еще немного сухого хлеба, обмыл лицо и руки в деревянной миске, а потом погрузил в нее голову, чтобы смыть со своих черных, до плеч, волос песок, грязь и кровь. Побриться у него уже не хватило сил. Потом он покружил минутку по комнате, пока шум на улице нарастал, напоминая, что вскоре наступит полдень. Поэтому Арахон прицепил к поясу длинную дагу с обломанной гардой и потянулся за рапирой.

Рукоять в почерневших ремнях была холодной и скользкой, вытертой, словно лука старого седла. Мужчина некоторое время водил по ней пальцами. Из многих предметов, которые он любил чувствовать под рукою, это ощущение было, пожалуй, самым приятным. Сразу после шершавых полотняных оправ томиков из печатни Эльхандро Камины.

Узкие ступени свели Арахона во двор, где он сложил воняющий кровью узел под дверьми вдовы Родрихи.

Была она некогда третьей женою богатого мещанина, певицей, любовницей одного из грандов. Но под старость, после многих жизненных перипетий, остались ей лишь две вещи: клонящийся набок деревянный дом на улице Аламинхо, в котором И’Барратора снимал комнату на втором этаже, а еще огромная бородавка на щеке, на которую Арахон старался никогда не смотреть.

К счастью, ее врожденный прагматизм способствовал тому, что Родриха вовсе не умирала от голода. Ухватилась она за профессию, быть может, и не слишком славную, но зато оплачиваемую – торговала одеждой умерших.

Ее племянник служил в городской гвардии. Всякий раз, когда под утро находили в канавах или в реке очередное безымянное тело, оно на два дня попадало в подвалы гарнизона. Если за это время никто не обращался за покойником, Родриха прибывала ночью, раздевала тело, мыла его, завертывала в белое покрывало. На следующий день труп, нисколько не стыдясь, что его наготу покрывает лишь кусок тонкой материи, отправляли в общую могилу на взгорье Лунахиар. Вдова Родриха, в свою очередь, забирала его одежду на реку, где долго терла ее золою и серым мылом, оттирая с нее засохшую кровь, смывала вонь смерти и нечистот, в то время как огромная ее бородавка подергивалась вверх-вниз.

Ночами Родриха шила при сальной свечке, скрывая следы от уколов шпаг или дырки от пороховых пистолетов и тенестрелов. Лучшие вещи она продавала купцам и простым людям, которые порой проведывали ее дом, а самые бедные и потрепанные относила в храм, чтобы просить прощения у богов. Ведь она все время боялась, что однажды кто-то из покойников вскочит и схватит ее за руку, когда она начнет стаскивать с него одежды.