Читать «Сады небесных корней» онлайн - страница 81

Тут уж я пользуюсь случаем уверить потомков в том, что не все, открытое великим монахом-космологом, выдерживает критику современной философско-научной мысли. Разве не смеемся мы над его утверждением, что Вселенная бесконечна и в ней великое множество миров? Конечно, смеемся и с точностью знаем, что мы в этой самой Вселенной — одни, а даже когда начинаем кричать, ругаться и плакать, то нам отвечает лишь эхо. Вот крикни, читатель: «Один я! О-о-оди-и-ин!» И слушай. Ну, что? Кто тебе отозвался? Никто тебе не отозвался, голубчик. И не отзовется. И хватить драть горло.

Катерина была крайне восприимчива ко всяким природным явлениям. Гроза вызывала в ней дикий восторг, и с первыми вспышками молнии она, как ребенок, хватала платок, набрасывала на ночную рубашку, всю грудь подставляла дождю и смеялась:

Дождик, дождик, пуще! Дам тебе я гущи!

Я даже склонна думать, что, может быть, восточная кровь ее сохранила в себе элементы чего-то древнего, не похожего на нашу нынешнюю действительность, и как ни таила внутри Катерина свою диковатую сущность и как ни душила ее, она, эта сущность ее, проступала то в смехе гортанном, то в резких движеньях, а то в этом странном ночном лунатизме.

Когда перепачканный сажей, весь в мелких и крупных ожогах, да Винчи ввел спящую женщину в спальню, где в рюмке краснело вино (вернее сказать, пламенело от сильного света Луны), Катерина сама прилегла на постель, не застланную покрывалом, а всю развороченную, всю в винных пятнах, как будто по ней прошагал ураган. Трясущимися от волнения руками положив заснувшего внучка на пол, подальше от кровати, да Винчи над ней наклонился.

— Как ты, mio fiore? (мой цветок — итал.) — шепнул он.

— Ах, жарко, — сказала она сухим ртом. — Как там хорошо! Все горит, все поет! Они все заждались меня.

— Кто заждался?

— И мать, и сестрички мои. Кто еще?

— А где они, fiore?

— Они где? В аду. А где же им быть? В рай таких не пускают.

Катерина лукаво засмеялась и, обхватив сеньора за шею, притянула с силой, повалила на себя и тут широко распахнула глаза. Она увидела залитое счастливыми слезами, сморщенное лицо. Оно было черным, и волосы всклокочены.

— Ай! Вот ты явился за мной! — сказала она и вдруг перекрестилась.

— Fiore, fiore! — шептал он, дрожа, и стискивал зубы, стараясь не плакать.