Читать «Яд персидской сирени» онлайн - страница 165

Инна Юрьевна Бачинская

— Портос, ко мне! — К ним от дома шел мужчина. — Не бойтесь, он не кусается. Вам меду?

Пес рванулся ему навстречу, тут же метнулся назад к Татке, от нее снова к хозяину.

— Любит гостей, — сказал мужчина. — Да, Портос? — Он потрепал собаку за уши. — Любишь гостей?

Татка уставилась на него в упор. Крупный, худой, загорелый, с руками, привыкшими к грубой работе. С серыми глазами и неулыбчивым жестким лицом. С сединой на висках, с яркой белой прядкой на правом. В выгоревшей рубашке и старых джинсах. Паша? И Портос…

Мужчина смотрел вопросительно, пауза затягивалась. Портос уселся между ними, крутил головой, заглядывая в лицо то одному, то другой.

Она решилась. Почти выкрикнула, не узнавая своего голоса:

— Паша… это я, Татка! Помнишь меня? Ты купил мне мороженое… зеленое! Помнишь? — Она торопилась, она чувствовала: еще миг — и она разрыдается. — Это я!

Мужчина молчал, смотрел на нее, и на лице его ровным счетом ничего не отразилось: ни удивления, ни узнавания; оно оставалось бесстрастным.

— Паша, пожалуйста! Пашенька! Ты же помнишь меня! Ты не забыл! Ты не мог… Это же я, Татка, сестра Веры. Вера умерла… был пожар. Я нашла маму… Паша! — В голосе ее были мольба и отчаяние.

— Кто вы такая? — наконец выговорил он. — Что вам нужно?

Татка разрыдалась. Она рыдала взахлеб, выкрикивая бессвязно, что не хочет жить, а хочет умереть, что у нее больше нет сил. Портос завыл, задрав голову.

— Цыц! — приказал мужчина, и пес послушно замолчал. Мужчина шагнул к ней, положил руки ей на плечи, тряхнул. — Ты тоже. Сама говорила, что никогда не ревешь, забыла?

Татка рванулась, обхватила его за шею, крича:

— Пашенька! Я не реву! Я знала, что ты живой, я знала! Я думала о тебе, я помнила… всегда! Подыхала и думала… и про зеленое мороженое! Как мы шли по улице и ты купил мне зеленое мороженое… помнишь? Летом? Его до сих продают, мое любимое… Помнишь?

Она жадно заглядывала ему в лицо, она умоляла его признать и вспомнить, она готова была отдать жизнь за одно его слово…

Он молчал. Прижимал ее к себе, молчал, думал…

* * *

…Две милые женщины сидели в очаровательном кафе «Лавровый лист», известный в народе как «Лаврушка» или «Лаврик», и пили кофе с коньяком. За окном снег с дождем, а здесь тепло и уютно. Одна из них была громогласная крупная говорливая блондинка, другая — миниатюрная печальная заплаканная брюнетка. Блондинка, размахивая руками, в чем-то убеждала подружку, та время от времени деликатно промокала глаза салфеткой. Это были уже известные читателю Анжелика Шумейко, жена Жорика, и бывшая секретарша «Инженерики» Любочка.

— Да брось ты, ну что уж поделаешь, успокойся, — убеждала Анжелика. — Ты же сама все понимаешь. С самого начала дохлый номер, ты же сама говорила. Классика. Босс и секретарша, даже не смешно. А ты посмотри с другой стороны: это счастье, это было, это останется навсегда… мужчина с большой буквы! Самый-самый, ты хранишь его в памяти, вспоминаешь, говоришь ему всякие красивые слова, рука в руке… Особенно когда хреново.