Читать «Яд персидской сирени» онлайн - страница 158

Татка закрыла уши ладонями и зажмурилась.

— Не хочу!

Монах кивнул. Она подняла на Монаха измученные глаза:

— Что мне делать? Я раньше не хотела жить, я ненавидела себя и резала вены… но это была я! А кто я сейчас? Что мне теперь делать?

Что делать… Когда-то она уже спрашивала его об этом. И смотрела с надеждой — так вновь обращенный смотрит на гуру. Так смотрит человек, оказавшийся на распутье. Что мне делать?

— Раздать долги, девочка, — сказал Монах внушительно. — Жить. Раз уж так получилось. Я неформальный фаталист, я считаю, что бывают ситуации, когда нет выбора и от нас ничего не зависит. Принять и примириться. Это трудно, некоторые не могут. Нужно пытаться. Если уж совсем невмоготу, признайся, закричи на весь мир, что ты Татка, и гори оно все синим пламенем. Но мой тебе совет: не спеши.

— А что бы вы сделали на моем месте? — Она смотрела на него с надеждой.

Монах вытянул губы трубочкой, задумался. Потом сказал:

— Понятия не имею. Умные люди говорят, иногда лучше оставить все как есть. Иди учиться, восполняй пробелы, так сказать. Помогай сиротам… ты теперь богатая женщина. Эрик говорил, ты хорошо рисовала…

— Я никогда больше не буду рисовать… что-то ушло, понимаете? Семь лет… — Она поежилась. — Спасибо за маму. Но знаете, иногда я думаю, лучше бы я не знала. Я всегда думала, что она есть где-то и однажды вернется…

— Не согласен в корне, — перебил Монах. — Теперь ты можешь прийти к ней, принести цветы… даже поговорить. А она обрела покой наконец. Теперь ты знаешь, что она тебя не бросила. Ведь была такая мысль?

Татка кивнула:

— Кто ее?..

Монах пожал плечами.

— Дядя Витя? А тетя Тамара знала? Или… они вместе?

И снова Монах пожал плечами.

— Это же… господи! — простонала Татка. — Она убила маму, а я жила в ее доме! Это… это… ужас! Она видела меня каждый день и вспоминала… Они обе меня ненавидели! Вера тоже знала? — Она всхлипнула.

— Вряд ли. Не думаю. Возможно, ты права, она пыталась тебя спасти. Знала, что сейчас рванет…

Монах смотрел на сверкающую реку; Татка плакала, некрасиво всхлипывая, лицо ее уродливо сморщилось. Шрам на щеке побагровел. Она сбросила шляпу на соседний стул, дернула ворот глухой блузки; оторвавшаяся перламутровая пуговичка стукнула в стол…

Монах протянул ей салфетку. Она утерлась и сказала:

— Я его не убивала, честное слово!

— Я знаю. Его убил Володя… такое у меня чувство… шестое или седьмое. А бумага, которую сожгла Вера, возможно, признательное письмо дяди Вити. Я думаю, для Веры оно стало потрясением…

Монах принес стаканчик с зеленым мороженым. Поставил перед Таткой: