Читать «Ник Кайм - Смертельный огонь» онлайн - страница 3

Двигаться было тяжело. Он лежал в луже пролитой крови, которая все росла, и даже его улучшенный организм не мог остановить кровотечение.

Император сделал космодесантников крепкими, но бессмертными они не были. И примархи тоже, как теперь знали некоторые несчастные сыны.

Но слухи о смерти своего отца Нумеон опровергнет. Если доживет.

Кости реберного каркаса были переломаны, а внутренние органы повреждены. Он давился кровью и дышал ей, а не воздухом. За это следовало благодарить болт-пистолет Эреба. И, даже будучи слепым на один глаз и не видя свою броню, он знал, что она сейчас скорее артериально-красная, чем змеино-зеленая. Раны и приближающийся паралич вели к очевидному выводу.

«Я умираю».

Даже у транслюдей были пределы, и Артелл Нумеон своего достиг. Разум отказывался умирать, но тело не могло поддержать его в этой лжи.

Еще одна молния ударила рядом, опалив землю, — совсем как бомбы и пушки, принесшие смерть на Истваан V. Нумеон с трудом повернул голову, следя за траекторией разряда. Тот замигал перед глазами, угас, превратившись в резкий отпечаток на сетчатке, пока и от него не осталось только зрительное воспоминание. Когда оно ушло, Нумеон заметил вихри грубого серого песка, которые летели по пустоши Траориса, словно эфемерные джинны древней Абиссинии, и несли с собой вонь смерти и выжженной земли.

Но когда вихри выросли и стали абсолютно одинаковыми, Нумеон понял, что порождал их не только ветер, пришедший с далекого неизвестного моря.

Их вызвал корабль, а это значило, что «Огненный ковчег», возможно, уцелел. Нумеон осмелился почувствовать надежду.

Дальнейшие события покажут ему, что в охваченной войной галактике надежды осталось немного.

Бесконечная черная пустыня тянулась до самого горизонта. Среди высоких дюн и внушительных железных брустверов царила гибель, а мертвые и умирающие усеивали всю землю. Часть павших наполовину засыпало пропитанным кровью песком. Другие запекались в собственной броне под лучами солнца. Вонь разложения достигла такой мощи, что обрела физическое воплощение, превратилась в массу, давящую на плечи.

Там, на черном песке, был хаос. Истинный хаос.

Там убивали братьев.

Там вершилось подлейшее предательство.

Детали резни пропали, будто побоялись возвращаться, но Нумеон знал, что они навсегда останутся в его эйдетической памяти. Чернота пустыни сменилась тьмой камеры, крики умирающих братьев — сводящей с ума тишиной, в которой мысль звучала громче, чем взрыв снаряда.

На запястьях и лодыжках висели железные кандалы. Особой необходимости в них не было: сила Нумеона давно иссякла, из реки превратившись в туман.

На нем не было ничего, кроме нижней половины поддоспешного костюма, и ничто не скрывало многочисленные шрамы и клейма. Впрочем, после всех повреждений его доспехи и так не подлежали ремонту. Холод камеры и мороз космоса, проникающий сквозь голый металл, злобно впились в него, как тень в свет. Он поежился.