Читать «Каменный фундамент. Рассказы» онлайн - страница 289

— Сила слова огромна, как говорят. Хочу это проверить на деле. А капля камень долбит.

Посещал редакции, издательства, министерства и действительно добивался порой, казалось бы, совсем невозможного.

Будучи редактором «Сибирских огней», он трудно мирился с параллельным существованием многочисленных областных литературно-художественных альманахов. Журнал тогда выпускался в два месяца раз. Из-за нехватки бумаги тощеват был и по объему.

— Собрать бы все таланты воедино, отдать бы всю бумагу в одни руки — насколько бы повысился уровень печатного слова писателей Сибири! — мечтательно говаривал он. И тут же прикидывал, а сколько же тогда понадобится квартир для литераторов, переезжающих в Новосибирск, как справится с новыми задачами полиграфическая база… А молодые писатели на местах! Они в каком положении тогда окажутся!.. Литература — не благотворительность. А подлинный талант нигде не потеряется.

В Сибири встречаться мне с Кожевниковым приходилось довольно часто. Иркутск, Красноярск, Новосибирск — соседи. Не в доме, так хотя бы короткая встреча на вокзале. А пути каждого из нас шли и на запад и на восток. Даже за четверть часа на вокзале можно сказать многое. При частых встречах время словно бы и не кладет своего отпечатка на лица: ты всегда сам молод, и друг твой молод.

Но вот жизнь нас развела далеко. Теперь значительно реже складывались встречи. И я стал замечать, что кустоватые брови у Саввы Елизаровича совсем поседели, острые морщинки глубоко прорезали лоб и посекли все лицо, а очки сделались его постоянным спутником. Он часто жаловался на тяжелые головные боли — «гипертония чертова, склероз…», а сам работал, как и прежде, не давая даже малейшего отдыха мозгу.

С особой ясностью запомнился мне месяц предпоследней весны его жизни, проведенный вместе в Ялтинском Доме творчества.

Стол его комнаты был завален книгами, рукописями. Зайдешь к нему и сразу задохнешься в голубом дыму.

— Слушай, Савва, зачем ты так много куришь?

Смеется:

— Дышу. Это мое второе дыхание.

— Тебе вредно!

— Но я же в Крыму! И я много гуляю. А писать без чернил и папирос невозможно.

Однажды, под вечер уже, он повстречался мне на дороге, ведущей вниз, в город. Сквозь заходящее солнце реденько накрапывал весенний радостный дождик. В руках у Саввы Елизаровича был огромный букет белых роз, осыпанный мелкими росинками. Я удивился: с цветами писатели обычно поднимаются вверх, к себе, в Дом творчества, чтобы украсить свою комнату.

— А ты куда же это?

— В Алупке, в «Горном солнце», лечится Коронатова. Ей там одиноко. У Елены Ивановны сегодня день рождения. Поеду навестить, поздравить. Она задумала интересную повесть…

Подъем в гору в этом месте был крут, я стоял, давая сердцу возможность отдохнуть. Глядел в спину Савве. Он был без шляпы, в седых волосах запутались дробные капельки дождя. На влажном асфальте четко отпечатывались следы его ботинок.