Читать «И снова я к тебе вернусь...» онлайн - страница 88

Женька приехала в прекрасном настроении, преуспевающий риелтор после продажи большой четырехкомнатной квартиры на Каменноостровском проспекте; она сразу воодушевилась происходящим:

— Настоящий мужчина, вот это я понимаю! Молодец, я чуть сама не расплакалась. А он сейчас как себя чувствует, ничего?

— Пока ничего. Пока только небольшая слабость, да в области операции периодически болит, но не сильно. Скоро томографию сделаю, посмотрю, как там у него на фоне лечения дела. Но пока в целом все неплохо. Если бы еще не работал на полную.

— А что внешне, красавчик?

— Да нет, совсем обычный мужик; небольшого роста, в лице ничего особенного. Симпатичный, это точно, но не герой боевика. Только глаза такие, знаете, вроде как все про тебя знает, улавливает все подводные течения, но ничего не выносит на поверхность, никакой лишней эмоции.

— Тяни его как можно дольше, Ленка.

— Да мы всех тянем до последнего, девочки. Без имен и без регалий, как говорится.

Так закончилось лето две тысячи четырнадцать, оставив на душе неприятный след. Полковник чувствовал себя неплохо, лечение помогало, и это радовало меня гораздо больше, чем что-либо вокруг. Тем временем жизнь и общество менялись — политические скандалы, громкие судебные процессы и даже война с братьями-славянами. К началу осени возникло новое и очень непонятное явление природы под названием «финансовый кризис»; и даже это событие обсуждалось на женском совете, словно пингвин в зоопарке города Сочи — издалека и с легким удивлением. Причина проста — Оксанкин муж был не просто юристом, а ОЧЕНЬ ХОРОШИМ юристом, из тех, кто будет востребован всегда, поэтому ничего не мешало оставаться убежденной домохозяйкой и матерью троих детей; Женька быстро переключилась на торговлю жильем эконом-класса и ниже, отчего доходы уменьшились, но незначительно; да к тому же выяснилось, ее солидный муж Анатолий теперь работал на оборонную промышленность. Откуда-то из глубин социализма всплыло почти забытое сокращение — ВПК. Военно-промышленный комплекс. Денег за оружие платили хорошо, потому как у нынешней политической власти имперские идеи расцветали, как приступ острой шизофрении — быстро и, по сути, абсолютно беспочвенно. «Потоки денег на уничтожение людей» — так высказался Костик, увидев новую «Тойоту» Женькиного мужа; и тут же получил по носу от Асрян:

— А ты, Костик, почаще вспоминай, как твоя конторка американская миллион долларов в день на онкологических препаратах имеет. Накрутка-то трехразовая. Да и сам, я смотрю, не на «Ладе Калине». Джипик твой не меньше пары миллионов стоит.

Наконец, осталось четверо медиков — Асрян, ее супруг Сашка Эппельбаум, мой муж Сергей и я. Про доходы медицинских сотрудников говорить вслух считалось неприлично; но именно в тот момент мне стало окончательно ясно — здоровье — это как проституция, наркотики и нефть — очень высоколиквидный и циничный товар. Человек готов много отдать за его сохранение. Так что работа в частной клинике имела, как ни странно, прочную материальную основу на фоне полнейшего кризиса государственной медицинской системы. Теперь к нам шли не только состоятельные граждане, но и те, кто был готов ради старенькой мамы отдать половину зарплаты, потому что многие государственные больницы существовали на последнем издохе. Огромные очереди и отсутствие врачей — вот он, закономерный финал, особенно в городских поликлиниках. После таких наблюдений мне приснилось поле битвы и много-много больших черных птиц, кружащих над умирающими воинами.