Читать «Африка: Сборник» онлайн - страница 6

Там собираются люди, которым ночные духи не дают сомкнуть глаз до самого утра, те, у кого достаточно денег, чтобы не тревожиться о грядущем дне, или те, у кого осталось не так уж и много этих грядущих дней, чтобы тревожиться о деньгах. Туда приходят также музыканты и певцы из дешевых увеселительных заведений, чтобы выпить, закусить и послушать других певцов и музыкантов, еще более убогих, чем они сами.

— Поистине странен этот мир, — мягко заметил старец Хусейн, торговавший сурьмой.

— Поистине переменчив этот мир, — вздохнул Абдалла, слепой рыбак. — Когда глаза у меня были зрячие, я каждое утро приходил в порт, но ни разу не видел этой таверны. — Он повернул голову к Баширу и попросил: — Продолжай, сын мой.

И маленький горбун продолжил свой рассказ:

— Итак, мы шли мимо «Маршико». Окно таверны, как всегда, было открыто. Хозяин, которого я хорошо знаю (да и есть ли кто-нибудь, кого я не знаю в ночном Танжере?), выводил мелком цифры на грязной деревянной стойке. В таверне, как обычно, торчали испанцы, арабы, мальтийцы и евреи, все очень бедные, и одна толстушка испанка, всегда веселая и пьяная, известная своей беспутной жизнью. И еще была там другая испанка, худенькая, грустная и тоже очень пьяная. Время от времени какой-то испанец танцевал с одной из них, а другая в этот момент хрипло распевала; ее горло было обожжено огненными напитками, которые Аллах в своей мудрости запрещает нам пить.

Все было так, как всегда на исходе ночи; я, стало быть, намеревался продолжить путь с Омаром и Айшей. Но вдруг я услыхал голос Маноло, запевшего фламенко. И тогда я, словно завороженный, переступил порог таверны.

Будь люди справедливы, Маноло скорей, чем кто-либо иной, должен был бы купаться в славе и богатстве. Потому что никому не дано вкладывать в свой голос столько души и грусти. Но он очень некрасив и к тому же болен. Шея у него давно обезображена опухолью, глаза навыкате, приступы часто валят его с ног. Он не может работать каждый вечер. Поэтому его никто не нанимает. Он вечно голоден и, хоть еще вполне молод, выглядит стариком. Когда он поет на улицах или в «Маршико», люди забывают обо всем на свете. Потом они качают головой и говорят: «Бедняжка! Как он болен!» А мне так и хочется им крикнуть: «Если б он не был так болен, он бы не пел так прекрасно!»

Хорошо я знал и гитариста, который обычно подыгрывает Маноло. Этот негр, приземистый и толстый, всегда носит рваное пальто, грязную шляпу и большие черные очки. Не такой уж он хороший гитарист, однако понимает, что Маноло — замечательный певец, и, когда играет для него, старается изо всех сил. И еще он ему прислуживает и заботится о нем.

Исполнив два фламенко, Маноло закашлялся и направился вместе с гитаристом к стойке — попросить сосисок и вина. Одна из испанок, та, что была старая и толстая, в слезах обняла его.

Тут только я очнулся. Надо признаться, что, когда Маноло перестает петь, я еще какое-то время витаю где-то, — так вот, я очнулся и увидел в глубине зала своего друга Флаэрти. Он поселился в Танжере еще до моего рождения, и он совсем не гордец и интересуется всем в городе. Вы непременно его где-нибудь да встречали. В касбе или, может быть, в одной из кофеен на Малом базаре. Или же здесь, на Большом базаре, ведь он очень любит базары под открытым небом.