Читать «Африка: Сборник» онлайн - страница 286

Мимо проехал грузовик, потревожив тишину, и разрушил видение, обдав Омово брызгами. Он продолжал лежать, воспрянувший духом, растерянный, прислушиваясь, как маленькие бойкие ручейки тонкими струйками сбегают вниз по темной земле.

Спустя некоторое время подошел нищий старик и стал тормошить Омово. Омово обратил на нищего отсутствующий взгляд. Нищий был уродлив, худ и немощен. На руках и ногах у него зияли гноящиеся раны. В сморщенных губах зажата смятая, мокрая, не зажженная сигарета. Омово попытался встать, но у него все поплыло перед глазами, а голова раскалывалась от боли, словно через нее прошло огромное стадо. Старик улыбнулся, и лицо его стало еще уродливее. Омово ответил едва заметной улыбкой и поспешил прочь. Неуверенно делая шаг за шагом, как человек, который заново учится ходить. В конце концов он пришел к Кеме. Дверь открыла мать Кеме. Сам Кеме, несмотря на ранний час и на то, что еще лежал в постели, ничуть не удивился приходу друга.

Омово сидел перед чистым холстом. Он был голоден; целый день ничего не ел. Но его желудок противился приему пищи. Голод не давал ему покоя. В животе урчало и перекатывалось; он то и дело пил воду. Он сидел, глядя в одну точку на стене, но потом что-то шевельнулось у него в душе; он несколько раз зябко поежился и придвинул к себе пугающе чистый холст.

Он начинает рисовать. Пока еще не знает — что. Пока он лишь предвкушает внутренний трепет. Стигийская ночь. Одинокое засохшее дерево с ампутированными ветвями, стоящее посреди пустынной равнины, водная гладь, расцвеченная лунными бликами. Расплывчатые силуэты хищных птиц в серо-черном небе. Призрачная фигура склоняется над трупом; фигура предков или еще не родившихся на свет потомков — расплывчатая и бесформенная. Потом девочка: ей будет отведено центральное место в картине. Изуродованная. В крови. В изорванной одежде. Рана на бедре. Цепочка с сияющим крестиком. Абрис лица, но пока нет самого лица. Время отсчитывает минуты вдохновенными взмахами кисти, оживляющими холст. Последняя прикидка; он останавливается на первоначальном замысле — изобразить реальную ночь. Он кладет кисть, отступает на несколько шагов и смотрит на свое не поддающееся завершению творение; его сковывает ужас. У девочки нет лица.