Читать «Африка: Сборник» онлайн - страница 255

Омово что-то сказал ей спокойным тоном, достал носовой платок, чтобы вытереть струйку крови, но она отшвырнула его руку. Он продолжал говорить с ней все тем же спокойным тоном, убеждая ее внять плачу, доносившемуся из кустов, и вернуться за ребенком, рожденным ею в муках.

Снова подул ветер, всколыхнув траву и листву на деревьях. Прошелестев в кустах, он заглушил все остальные звуки, потом стих, оставив на земле кучу сорванных листьев и сухих веток. Наступившая тишина была лишь весьма относительной, наполненной разнообразными звуками. Все вокруг казалось неправдоподобным. Откуда-то выползла на небо луна в бесплодной попытке высветить предметы, которые прежде она пыталась спрятать. Деревья и кусты окутались серебряной дымкой.

Потом, словно для того, чтобы усилить драматизм ситуации, воздух сотряс громкий отчаянный вопль — ни на что не похожий, бесплотный и особенно страшный среди мертвой тишины. Потоки слез змейками побежали по изможденному лицу женщины. Она нехотя поплелась туда, где оставила ребенка. В ее движениях появилась какая-то странная скованность.

Снова раздался вопль. На сей раз он был отчаянней, громче и продолжительней. Женщина подхватила дитя и помчалась стрелой сквозь заросли, туда, где тропинка вилась среди кустарника. Тряпка, в которую был завернут ребенок, размоталась, и можно было видеть слабо барахтающееся тельце и слышать умиротворенный плач. Она судорожно прижимала ребенка к груди, и ее изможденное лицо озарялось бледным, неестественным лунным светом. Свободной рукой она отбросила конец тряпки, скрывавшей лицо ребенка, стряхнула землю и муравьев, ползавших по его тельцу, и запела на своем родном языке песенку о малыше, который вырастет сильным в этом суровом мире. Теперь ее лицо светилось, словно внутри у нее засияла маленькая луна.

Это был всего лишь антракт между двумя действиями первобытной драмы. Казалось, само время билось в приступе молчаливого безумия.

Омово слышал, как женщина глубоко вздохнула, и почти тотчас из глубины ее души вырвался пронзительный, леденящий кровь, заставляющий сжиматься сердце вопль, от которого содрогнулись кусты и замер в трепещущем ужасе ветер; и этот крик громко отозвался в пустой, холодной и теперь безлунной ночи. Она бросила в сторону Омово мрачный, полный ужаса взгляд и кинулась бежать без оглядки, вопя проклятия богу… и ее ярость разносилась далеко окрест, будоража покой людей, мирно спящих в своих домах.

Он все понял. Он так искренне сочувствовал ей, что у него сжалось сердце, казалось, от ее громких стенаний содрогнулся небосвод, и в сознании Омово возник образ черной птички, медленно-медленно падающей вниз и в конце концов глухо шлепающейся на землю. По пути домой его истомленный мозг настойчиво пытался воссоздать образ одинокого черного цветка, растущего прямо из земли. Однако образ ускользал, рассыпался. Из этой бесплодной попытки родилась ясность. Он устал. Безумно устал. Он больше не вспоминал обо всем увиденном, а видел лишь ясное, чистое небо, подобное пригрезившемуся ему во сне.