Читать «Африка: Сборник» онлайн - страница 229

Тишина. Вокруг стоял шум, но между ними и, возможно, внутри у них царила тишина. Омово не мог понять, что происходит с Окоро. Он редко говорил о подобных вещах, куда больше его интересовали разговоры о вечеринках, о девицах, об Америке, о деньгах. Но Омово догадывался, что за внешней беспечностью его друга скрываются мрачные смрадные глубины.

— Да, Окоро, чуть было не забыл. Ведь завтра у меня день рождения! Никаких торжеств не будет. Приходи просто так. Мне очень не хочется быть одному.

— Постараюсь.

— Значит, вечерком.

— Тебе исполняется двадцать?

— Да. Двадцать. Но у меня такое чувство, будто все пятьдесят.

— Мы все понемногу стареем. А пока так ничего и не достигли. Представь себе, что будет с тобой через десяток лет.

— Не хочу ничего представлять. Дожить бы до тех пор, тогда и увижу.

— Мы — никто. Мы — жалкие людишки, которым суждено вечно оставаться на самой низкой ступеньке служебной лестницы, заполняя документы, готовя кофе, бегая на Кингзвэй за пирожками с мясом, выполняя сверхурочную работу. Что это за жизнь… Мне надо серьезно готовиться к аттестации. Я должен как можно скорее поступить в университет, чтобы потом разъезжать на машине, иметь престижную работу и деньги. Мне надо основательно готовиться к аттестации.

— Я не считаю, что мы — никто. Мы же в любое время можем прекратить это бесцельное существование. Для этого необходимо лишь мужество и талант. И еще необходимо действовать. Тогда, проснувшись однажды утром, обнаружим, что мы отнюдь не никто. Кеме — счастливчик. Он уже активно включился в жизнь. Послушай, давай ускорим шаг. Прошло столько автобусов, а мы даже не попытались сесть ни в один из них.

— Омово, как ты знаешь, я отлично танцую и диско и реггу. На днях у меня собралось несколько земляков. И вдруг я обнаружил, что почти совсем разучился танцевать наши национальные танцы, ноги тяжелые, ни черта не слушаются. Мне было очень стыдно. Я кое-как отвлек их разговорами. Я почти не помню пляски нашего племени. Для меня это было полной неожиданностью. И теперь, когда я вспоминаю об этом, мне становится страшно.

— Окоро, это происходит не с тобой одним. Я, например, уже почти не помню родного языка. Говорю на какой-то тарабарщине. Скоро мне придется учить свой родной язык заново, как когда-то учил английский. Ты забыл свои танцы, я забыл свой язык. Как это случилось? Отец рассказывал, что, когда ему было пять лет, он умел говорить на нашем языке лучше, чем я говорю сейчас. Мы, сами того не замечая, продаем свои души.

Лицо Омово посуровело. Он вспомнил, что ответила Ифейинва, когда он рассказал ей о похищенной картине. И не зная почему, сказал вслух:

— Окоро, у нас у всех что-то отняли.

Они продолжали свой утомительный путь. Внезапно какой-то человек из толпы налетел на Омово.

— Псих!

— Сам псих!

— Старый дурак!