Читать «Африка: Сборник» онлайн - страница 172

Все вокруг замерло. Только излитые эмоции, казалось, сновали по комнате, точно привидения. Гордый и величественный отец взирал на гостиную со старых фотографий. Оцепенение, владевшее присутствующими, мало-помалу прошло. На какое-то мгновение возникло острое чувство непоправимости случившегося. Потом его сменило ощущение пустоты, общей вины и невыразимой тоски. Нетвердой походкой Окур приблизился к Омово.

— Не переживай, братишка. Мы уходим на поиски смысла жизни. То, что случилось, должно было случиться. Мужайся, братишка. Это сон, от которого все мы рано или поздно очнемся.

И он ушел. Это действительно случилось. Случилось.

Жители компаунда разошлись по домам, досмотрев драму до конца. Отец по-прежнему потягивал из бутылки пиво, глаза у него налились кровью, взгляд затуманился, Блэки удалилась в кухню, и оттуда доносился лишь слабый шелест перебираемого риса.

Семья понесла урон, и отныне ее жизнь потечет по новому руслу.

Омово медленно прошел к двери и выглянул наружу. Там не было ни души. Невозможно было поверить, что всего лишь минуту назад их окно осаждала целая толпа. Все это напоминало какое-то наваждение, не имеющее ничего общего с реальной действительностью. Это был спектакль с таинственным исчезновением.

Омово вышел во двор. В компаунде живо обсуждали происшедшее, одни спокойно, другие с горячностью. Мимо поросшей зеленой плесенью, зловонной сточной канавы сновали люди. Дети играли и устраивали потасовки. С ведрами шли девушки купить воды. Торговка жареным арахисом в ветхой одежде неторопливо брела по улице, выкрикивая звонким мелодичным голосом:

— Покупайте жареные орехи!

В царившей вокруг обычной суматохе братьев уже не было. Они исчезли. Омово закрыл глаза: все, что он только что видел, превратилось в струящуюся, вздымающуюся волнами тьму. Когда он открыл глаза, то увидел над собой безбрежный простор призрачного, равнодушного неба. На память ему пришли слова, сказанные Окуром: это сон, от которого все мы рано или поздно очнемся. Он надеялся, что пробуждение наступит прежде, чем всех их поглотит страшная тьма, когда уже ничего нельзя будет исправить.

С того самого дня отец пристрастился к выпивке, а Омово все с большей охотой отдавался творчеству. Когда-то рисование было всего лишь детской забавой. После смерти матери оно стало прибежищем причудливых фантазий. Теперь рисование превратилось в страсть, способ более глубокого проникновения в скрытые, мрачные глубины собственной жизни и того, что происходит вокруг. Рисование сделалось для него той призмой, сквозь которую он взирал на мир.

Глава десятая

Омово стоял на веранде, прислушиваясь к многоголосому гулу компаунда. Ребятишки, кто голышом, кто в легкой одежонке, облепили его со всех сторон. Их звонкие голоса и заливистый смех радовали слух. Дети обожали Омово, потому что он часто и щедро одаривал их. Они называли его «братец Омово», и ему особенно нравилось, когда они произносили это хором. Однако после того, как он обрил голову, самые отъявленные шалуны, едва завидев его, начинали кричать: «Эй, дяденька, посвети лысиной!» — и с хохотом и визгом бросались врассыпную. Омово любил ребятишек, он видел в них нечто такое, что сам безвозвратно утратил, и оттого любил их еще сильнее. Сегодня они ему не докучали; чутьем угадали его настроение и не стали прерывать его унылые думы, которыми он не мог поделиться с ними.