Читать «Семеро в одном доме. Женя и Валентина. Рассказы» онлайн - страница 291

…От дебаркадера через площадь шел старший диспетчер. Лицо у него было таким, как будто не нам только, а всем сидящим на скамейках он сказал: «Выйдите, не занимайте дорогу».

Старик-казак проследил за ним свом равнодушным взглядом и отрезал пряник. И я поразился тому, как этот взгляд нас распугал. Дед, может, даже выжил из ума. Но что за сила в злобе, неужто какая-то правота!

— Обедать пошел, — кивнул Володя на диспетчера. — Пора и нам.

В буфете на дебаркадере, продавщица говорила парню с синяком под глазом:

— Я думала, ты уже не придешь.

— Я и побоялся, тетя Тося, что ты мне запишешь прогул, — ответил парень с обаполом. Он был матросом с того самого буксирного теплохода, который всю ночь стоял у дебаркадера с работающим мотором. Чтобы мы не пялились на его синяк, парень, на всякий случай, взглянул на нас с угрозой.

Из буфета спустились к себе в трюм. Шорников лежал, закинув руки под голову. Койка его была аккуратно заправлена. Лежал он на соседней, пустующей. «Чтобы свою не мять», — догадался я. Взглянув на Ивана Васильевича, я по лицу его понял, что он сейчас скажет:

— Г’ебята, — сказал Иван Васильевич, — Пусть Игорь едет! Да? Сп’гавимся! Г’гести уже не нужно. А у него дома дела.

— Во-первых, — сказал Володя, — Грести нужно. К кораблю шлюпку подгонять. От корабля. Не исключено, что корабля вообще не будет. Да и не в этом дело. Завтрашним «метеором» и я могу уехать. У меня тоже дома дела.

— Иван Васильевич, — сказал я, — если бы вы сели играть в карты, вы бы обязательно проиграли партнеру, чтобы его не обидеть. Увидели бы, что партнер — шулер, и шулера не стали бы обижать.

Не Шорников, чувствовал я, а я чем-то не по душе Ивану Васильевичу. Конечно, я виноват. Не надо было показывать это шутку с румпелем. От нее все и пошло. Но я всегда считал, что нет бульшего греха, чем филонство и неартельность.

— На войне, — сказал я, — вы, небось, были пожестче.

Иван Васильевич выбирал из смятой пачки целую папиросу.

— В моральном приговоре всегда есть покушение на силу. «Я — лучше». Да? А уж если говорить о войне, то там все моральные приговоры пересматривались.

И я подумал, что таким, каким уходил в поход, домой вернется, пожалуй, только один Иван Васильевич. В двадцати-тридцатидневных шлюпочных походах это редко кому удавалось. Вот что меня всегда удивляло.

3

Днем мы уже не решались заходить в диспетчерскую. Там был старший диспетчер. Как-то спросили Александрова: «А что если нам обратиться к старшему диспетчеру?» Александров усмехнулся: «Да, он велел не пускать вас на порог».

Корабль мог сюда придти только в том случае, если в порту накопятся грузы. Грузов не было, и корабли по-прежнему от шлюзов катили прямо к Пятиизбянкам. Не было бы так досадно и время не казалось бы таким пропащим, если бы мы не чувствовали этого непрерывного движения по фарватеру, если бы не дразнили нас вечерние и утренние ростовские «метеоры».

Я даже подумал, что это судьба наказывает нас. Дней десять назад, вымотанные встречным ветром и греблей, мы едва устроились на ночь в спальных мешках, как на той стороне реки загудел автомобильный мотор, хлопнула дверца и кто-то торопливо позвал: