Читать «Ласточка-звездочка» онлайн - страница 92
Виталий Николаевич Сёмин
— Зина, — говорит Иван Матвеевич, — я же специально вырвался в город, чтобы увезти тебя и Соню. Ведь такой случай! Людей же под огонь ставил!
— Мы тут уже месяц под огнем живем, — будто сжимая, а не разжимая губы, говорит Зинаида Николаевна.
— Ну, хорошо, хорошо, — сразу же соглашается Иван Матвеевич, — Я понимаю: вы, ты и дети, переносите не меньше… — Прямо над крышей лопнул зенитный снаряд, Иван Матвеевич даже не вздрогнул. — Но я-то при чем?
— Все вы ни при чем!
— Ну, хорошо. Ну, виноваты. Но ведь сейчас дело не в этом. — Оттого, что Иван Матвеевич много выпил, он не стал пьян, но это оглушает его, мешает говорить, он продирается сквозь эти помехи. — Просто надо собрать вещи и уехать.
— Собирай. Я тебя не держу.
— Дело не во мне. Я уже все собрал. Но ты и Соня. Ведь это последний шанс.
Как Иван Матвеевич терпелив и настойчив! Его оттолкнут, а он посидит-посидит и снова пытается пробиться к своей Зине:
— Господи, Зина, что с тобой?
Зинаида Николаевна молчит.
— Вот так с самого утра, — шепчет Сявон Сергею.
— Зина, если ты будешь молчать, я встану и уеду.
— Уезжай!
— Но ведь я в самом деле должен буду уехать. Я же не могу остаться!
— Я тебе уже сказала: уезжай!
— Ну объясни.
— Я тебе уже объяснила. В Соне жизнь, пока я дышу… Да что! Куда я с ней ночью, в машине и дальше — бог знает куда?
— Но здесь же еще опаснее! Ты же сама говоришь.
Зинаида Николаевна молчит.
— Зина!
— Ах, уезжай же ты, пожалуйста!
Иван Матвеевич наваливается грудью на стол, глаза его на мгновение становятся совершенно пустыми. Будто все-все из них исчезает, и только потом, медленно-медленно, и страдание, и непонимание, и упорство, и жалость возвращаются опять.
— Зина, — говорит он, — ты посмотри, что делается вокруг. Ведь у всех несчастье. У всех. Ну может, нас убьют. Может, меня убьют. Может, Соню. Но ведь у всех так. Я разве Соню меньше, чем ты, люблю? Ну, скажи — меньше?
Лицо у Зинаиды Николаевны остается замкнутым. Глаза сухи и даже будто ненавидящи, словно Иван Матвеевич каждым своим словом оскорбляет ее невыносимо.
— Я тебя прошу, — говорит она, — уезжай!
— Но я не могу так уехать.
Славка тянет Сергея за рукав.
— Идем, — шепчет он, — все равно уговорит.
Бутылка с разведенным спиртом жжет Славке руки. Да и Сергея спирт тоже непонятно тревожит. Они идут в квартиру к Сергею, перерывают все шкафчики, все кастрюли и наливают спирт в стаканы. Спирт обжигает нёбо, жжет внутренности, сухие манные котлеты не могут хоть сколько-нибудь заглушить это болезненное и отвратительное ощущение. Славке тоже противно и больно, но он разливает остатки спирта по стаканам, и Сергей, давясь, сдерживая рвоту, выпивает еще раз.
Как по валкой палубе добирается он до отцовской кровати, хватает ее, брыкающуюся, жесткую, за спинку и стремительно падает в раскачивающуюся темноту.