Читать «Ласточка-звездочка» онлайн - страница 87

Сявон вытащил винтовку, щелкнул затвором — все на месте: патроны в магазине, патрон в канале ствола.

— Даже затвор не выбросил, — осуждающе сказал Сагеса.

— Этого гада из его бы винтовки, — сказал Сявон.

— Местный какой-нибудь, — предположил Хомик. — Переоделся и отсиживается в подвале.

Винтовку и патроны взяли. Подумали и взяли каску. Сявон надел ее и потребовал у Сагесы:

— А ну, ударь прикладом!

Сагеса ударил.

— Сильней!

Сагеса ударил сильнее, но все еще осторожно, и Сявон еще раз попросил, чтобы ударили сильнее. Каску с потемневшим от чьего-то пота кожаным амортизатором по очереди надевали Хомик, Сагеса, Сергей и с боязливым восторгом ожидали, когда их ударят по голове.

— И не больно! — удивлялись они, как хитро это придумано: тебя бьют прикладом по голове, а голове не больно.

Конечно, мальчишки лукавили, они сами били не сильно и знали, что их тоже бьют с оглядкой. Но все же удивлялись. Каску тащили квартала два и все-таки выкинули. Куда ее деть? Винтовка тоже не приводила в восторг.

— Образца тысяча восемьсот девяносто какого-то года, — неодобрительно говорил Сявон, рассматривая стертый лак на ложе и забеленный многочисленными протираниями когда-то вороненый ствол.

Винтовка была слишком велика для ребят. Она, понятно, совершенно не годилась для партизанской войны в городе. Да и от своих, взрослых, которые сейчас же поднимут панику, как только увидят оружие, ее тоже трудно прятать.

— Не найдем пистолеты — сделаем обрез, — сказал Сагеса.

— Какой он будет длины? — спросил Сявон.

Сагеса показал.

— Все равно велик, — остался недоволен Сявон, — и не спрячешь, и стрелять неудобно.

Во двор винтовку проносили, сомкнувшись вокруг нее вчетвером. Спрятали ее между корнями дикого винограда и кирпичной стеной соседнего дома.

— Потом придумаем, что с ней сделать, — сказал Сявон, — а сейчас айда на набережную. Там сильнее бомбит, может, там что найдем.

Набережная — огромная портовая территория, застроенная складскими зданиями, амбарами, заваленная песочными, гравийными, угольными курганами, перерезанная ведомственными заборами, — и правда стала ловушкой для военной техники. В ее тупиках, поворотах, переездах через железнодорожные рельсы застревали грузовики, водители которых стремились пробраться от одной переправы к другой, не выезжая в город, а прямо по берегу. В одном месте ребята увидали даже брошенный танк. Он невесть как попал в загороженный каменным забором складской двор: забитые наглухо, засыпанные с внутренней стороны высоким холмом паровозного шлака, старые железные ворота давно не открывались, а сквозь неширокую калитку танк никак не мог проехать.

На набережной ребята натыкались на первых неприбранных убитых. Все убитые казались очень маленькими людьми, просто малышами. В солдатском строю они, наверно, бывали замыкающими, вроде тех коротышек, которые всегда в одиночку — им не хватает места в последнем ряду — вприпрыжку догоняют свой взвод или свою роту. Пристраиваются и никак не могут пристроиться, ловят «ногу» и никак не могут поймать. Вокруг убитых образовалась гнетущая тишина, настороженность не растворившейся в воздухе, поджидающей новых жертв опасности. Сергей старался стороной обходить эти места. Но обойти не всегда удавалось. Тогда он как-то особенно пристально видел вяло подломленные или остановленные в энергичном движении руки, равнодушные к жужжанию осенних мух, серые лица. Это равнодушие серых лиц и было самым страшным в убитых.