Читать «Ласточка-звездочка» онлайн - страница 25

Грудка с грохотом ударилась о дверь, которая уже закрылась за женщиной. В парадном поднялся панический визг.

— Бежим, — лениво предложил Сявон.

Ребята вышли из палисадника и неторопливо двинулись к подворотне.

По улице двигалась большая войсковая часть. Взвод за взводом. Видно, люди уже побывали в боях — такие на них были застиранные, выцветшие, словно истончившиеся, гимнастерки, такими худыми, уставшими выглядели солдаты, сдавленные диковинными повязками — толстенными скатками шинелей. Над пилотками покачивались серые четырехгранные штыки.

— Эх! — сказал Сявон. — Винтовки и винтовки! Только один взвод автоматчиков.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

После первого сентября во дворе стало пустовато: учились в разных школах, ходили в разные смены. Только Сергей и Миша Чекин последние года четыре учились вместе.

Сергей выбегал из дому пораньше, ежился под утренним прохладноватым солнцем и быстро шел по слепяще белому асфальту, мимо неопрятных окон юридической консультации, мимо типографии и швейной фабрики, за окнами которых всегда устало горят электрические лампочки. Потом сворачивал за трамвайными путями направо, попадал в длинную косую тень от школы и, как в глубокий колодец, нырял в ворота школьного двора. Во дворе, закрытом от солнца школьным зданием, к этому времени было еще даже не утро, а сырые ранние сумерки с крохотными солнечными островками в самом дальнем конце двора, где уже кончались школьные владения, а начинались бдительно охраняемые дровяные и угольные сараи жильцов соседнего четырехэтажного дама. У этих сараев собирались пришедшие раньше всех.

— Рязанов, — сообщал кто-нибудь из этих ранних Сергею, — сегодня Чекин пришел первым, а я за ним.

Воспитанный аккуратнейшей «маманей», Хомик всегда приходил первым. Он даже Сергея никогда не ожидал, чтобы вместе выйти из дому.

— А я еще раньше Чекина пришел, — вмешивался кто-то непризнанный. — Я в школу не заходил. Я на углу стоял.

— А кто тебя видел? — спрашивал Хомик.

— Ну, я правду говорю.

— Не нукай — не в конюшне, — осаживали непризнанного.

— А я…

— Не аякай — не в госпитале!

Разрастались границы солнечных островков, дымилась рыжая крупная пыль из камня-ракушечника, которой посыпан двор, чаще и азартнее звенели за воротами трамваи, а во дворе, уже совсем не похожем на глубокий колодец, залитом по-деловому раскалившимся солнцем, теперь только в тени оставались островки нестойкой утренней школьной тишины.

Мало ли таких мест в городе!

Но тишина парков и скверов никогда не притягивала Сергея. Чтобы думать и мечтать, ему нужны были напористые уличные звуки. А вот подрожать на утреннем холоде в одной рубашечке, погреться под зябким ранним солнечным лучом, поговорить с ребятами — еще вполголоса, еще доверительно тихо — это он стал ценить с тех пор, как впервые почувствовал себя в школе своим человеком.

Случилось это далеко не сразу. Кое-кому это удавалось гораздо легче, чем Сергею, кое-кому, правда, и вообще не удавалось.

В самый первый день школа испугала Сергея собранием сотен незнакомых ребячьих лиц. Какая-то странная, толстая и энергичная женщина-девочка, с капельками пота на кончике носа и на верхней губе, в коротком темном платье с широким белым воротником, с большим белым бантом в волосах, в красном пионерском галстуке, по-хозяйски оторвала его от мамы и быстро повела к середине двора, где в нестойкие, гнущиеся ряды строились нарядные, уверенные старшие школьники. Толстая женщина-девочка поставила Сергея в первую шеренгу малышей, передвинула во вторую, поменяла его местами с длинной костлявой девчонкой — и все это, не сказав ни слова, не глядя Сергею в глаза.