Читать «Ласточка-звездочка» онлайн - страница 2
Виталий Николаевич Сёмин
— А ну, вон отсюда! — говорил он.
— Три «ха-ха»! — командовала темнота осторожным голосом Сагесы.
И хор заинтересованно и нетерпеливо подхватывал:
— Ха-ха-ха!
Потом темнота начинала блеять, мяукать, лаять. А Славкин отец кричал:
— Вы думаете, я не вижу, кто там мяукает? Я тебя прекрасно вижу! Завтра родители Смирнова и твои, Бертышев, — да-да, и твои! — узнают, чем занимаются их деточки!
— Иван Матвеевич! Смирнов — «холодно»! — начинала темнота с отцом Славки игру в жмурки. — Бертышев — «совсем холодно»!
— «Северный полюс»!
— Не попали!
Иван Матвеевич яростно захлопывал окно. Свет на кухне гас.
На минуту во дворе разочарованно затихали.
— Сейчас Славке будет, — философски замечал кто-нибудь.
— Будь здоров! — подтверждал другой.
Говорить о том, что отец бьет Сявона, ребята решались, только когда самого Славки не было во дворе. Это была очень скользкая тема.
Через два дня, однако, Славка выходил на улицу ничуть не изменившимся, с той же жаждой проказ, с той же авантюрной страстью к войне с Мексом. Правда, после каждого наказания Славка как будто едва заметно взрослел, становился чуточку отчаянней, словно изо всех сил старался доказать, что все отцовы оплеухи для него трын-трава. И еще Славка становился раз от разу хитрее, и хладнокровнее, и чуточку жестче.
На именинах он больше всех пил и ел. Иван Матвеевич считал, что сладким мальчишку можно только развратить, и потому никогда не баловал его. Теперь Сявон сидел на скамейке и, отдуваясь, тянул за Сагесой:
— А на велосипеде, деточка Сереженька, на улицу не выезжай. Там гадкие мальчики отнимут у тебя велосипед. Там по улицам ездят автомобили и трамваи, ходят страшные милиционеры. Не выезжай, деточка Сереженька, на улицу.
2
День рождения Сергей отмечал в четверг, а в воскресенье двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года он вместе с родителями собирался к отцовой сестре на традиционный воскресный обед. Почти все семейные традиции казались Сергею обременительными, но эта нравилась ему. У тетки вкусно кормили, за столом у нее собиралось много любителей поспорить о последних новостях международной политики, а главное — у двоюродного брата Сергея, уже отслужившего в армии взрослого парня, можно было добыть книжку, которую ни за что не выдадут в детской библиотеке. На книжной полке брата подряд стояли романы Киплинга, «взрослое» издание «Тиля Уленшпигеля», «взрослый» же — это и по иллюстрациям видно! — Джонатан Свифт и совершенно потрясающий трехтомный Брем. С некоторых пор Сергею эти книги разрешали брать и тут же, у книжной полки, рассматривать.
Задолго до конца обеда, скороговоркой пробормотав: «Спасибояуженехочу», — Сергей выскальзывал из-за стола, садился на диван и придавливал свои колени тяжелым томом Брема. Вначале он раскрывал переплет и нюхал, как тревожно тянет от него глянцевым типографским запахом, долго рассматривал рельефную карту мира, на которой материки были испещрены не кружочками городов, а крошечными изображениями страусов, слонов и носорогов, и лишь потом, разломив книгу пополам (плотно пригнанные друг к другу страницы глухо пыхнут, от них пойдет ветер), погружался в созерцание оранжевых проложенных хрустящей папиросной бумагой фотографий львов, бенгальских и уссурийских тигров, южноамериканских ягуаров и кугуаров. Сергей именно погружался в созерцание, потому что картинки эти и подписи к ним он видел уже десятки раз и прекрасно знал, что длина королевского тигра от кончика носа до кончика хвоста — четыре метра двадцать сантиметров (раздвинуть обеденный стол и приставить к нему два стула).