Читать «Пандемия: Всемирная история смертельных вирусов» онлайн - страница 115

В открытые окна речного фасада парламента начало просачиваться «Великое зловоние». Законодатели покинули библиотеку и палаты, боясь «пасть жертвами тлетворного духа реки Темзы», писала The Times. Председатель палаты общин бежал, зажав нос платком. Залы заседаний палаты лордов стояли пустыми. Ходили обеспокоенные слухи, что парламент переедет в другое здание. Из-за смрада пришлось прервать слушания в Королевском суде: медики предупреждали, что оставаться в пропахшем зале «опасно для жизни присяжных, сторон и свидетелей». Под конец июня, когда «Великое зловоние» окутало и пропитало весь дворец, Герни уведомил начальство, что снимает с себя ответственность за здоровье находящихся в здании парламента.

Испугавшись, что начнется мор, парламентарии провели закон, ускоряющий перестройку канализации. Выбрать направление действий теперь стало проще: поскольку Герни оказался не у дел, был принят альтернативный проект, разработанный инженером Джозефом Базалджеттом. Он предлагал построить систему перехватывающих коллекторов, направляющих все лондонские газы – и нечистоты – ниже лондонского течения Темзы, за городскую черту. Открытые Голдсуорси Герни окна оказались более действенным аргументом, чем карта Джона Сноу. К 1875 году новая канализация была построена, Базалджетт произведен в рыцари, Темза избавилась от канализационных стоков, и холера в городе больше не появлялась.

Между тем идею, что холера передается через зараженную отходами жизнедеятельности воду, официальная медицина продолжала отвергать.

Точно так же ее отвергали и в Нью-Йорке, занявшемся очисткой своего водоснабжения примерно в то же время. Там основным стимулом послужила потребность городских пивоваров в более вкусной воде для пива. На протяжении 50 лет – и двух ураганных эпидемий холеры – Manhattan Company снабжала ньюйоркцев загрязненными грунтовыми водами, невзирая на стенания о невыносимом привкусе и о нехватке напора для тушения пожаров и мытья улиц. Но стоило к хору недовольных присоединиться пивоварам, которые проигрывали конкурентам из-за качества воды, и благоволящий предпринимателям городской совет наконец взялся уладить проблему. К тому времени объемов Бронкса уже не хватало, чтобы обеспечить город чистой водой, и пришлось вести сорокадвухмильный водовод от дальней реки Кротон.

Воду из Кротона начали подавать в Нью-Йорк в 1842 году. Поначалу заказчиков было немного, но, когда в 1849 году в городе вспыхнула холера, они потянулись тысячами. К 1850 году годовой доход департамента водоснабжения вырос по сравнению с предыдущим годом почти вдвое. Полноводный Кротон дал городу возможность промыть застойные сточные трубы, и в 1850-х нью-йоркская канализационная сеть начала расширяться. К 1865 году город протянул двести миль канализационных труб, спускающих его отходы в реки. Последняя вспышка холеры в Нью-Йорке, случившаяся в 1866 году, унесла менее 600 жизней. Больше эта болезнь в город не возвращалась.

Ни Нью-Йорк, ни Лондон не подозревали, что действуют в соответствии с антимиазматической теорией Сноу. Лондонцы списывали уход холеры на избавление от вонючих канализационных газов, в Нью-Йорке за победу над холерой благодарили Управление здравоохранения, занявшееся чисткой улиц. «Если бы не Управление здравоохранения, – писал редактор одной из газет, – возможно, холера покушалась бы на нас чаще».