Читать «Настоящая любовь / Грязная морковь» онлайн - страница 32

– А у нас и выпить есть, – сказал я.

Магнитофон был подключён Жекой к переноске и к двум огромнейшим колонкам, и вскоре мы вчетвером выделывали у порога дома Яны, под лампочкой, а Краб и Жека всё это одобряли, в том числе и самогон.

Через полчасика Яна прошла сквозь нас домой. Сэм кончился, и зрителям надоело, в том числе и Яхе, который уже давно лежал под забором, обнявшись с гигантской собакой Альмой. Я сказал Жеке, что у меня дома стоят пол-литра, и чтобы выказать жу-жу, вызвался сам съездить с Гнилью. Гниль был очень недоволен; дорогой, сидя за его спиной, глотая ветер и мошек, я кричал ему, что Жека обещался его расшибить. (Да, пришлось мне поиздержаться в этот день на выпивку и изобретательность, но, впрочем, не так уж и сильно – что называется, спецом запасался, готовился заранее… Да и чего бы не отдал за секунду обладания Яной, за одну резкую надежду, за одну её одежду!) Гниль был явно недоволен, что я еду на его жу-жу (я тоже), на мосту, который уже нам подробно представлялся в начале сей повести, он даже пытался спихнуть меня в грязь, выгазовывая рывками, но я уж был учён.

Один раз по своему младолегкомыслию я поехал с Фомой на его «Чезете» – когда я даже по телевизору вижу так называемые американские (равно как они же «русские») горки, у меня замирает сердце…

(«Настоящая любовь»)

Тишина, только тикают часы да стучит сердце… Слай сгорбившись сидел за столом в позе Мыслителя, трезво, но мрачно глядя исподлобья на свою любовь.

– Кофе не хочешь? Я сварю.

– Лучше чай.

– Я кофе хочу.

– Я тоже.

– Иди лучше, Слай, в другую комнату, там попьём – тут… объедки на столе. Я пойду приготовлю.

– Я помогу.

– Спасибо, я одна справлюсь, – сказала девчонка и игриво подмигнула зачем-то.

(«Дневник»)

…у меня замирает сердце, даже отворачиваюсь от экрана – а тут этот пьяный камикадзе Фома «проявил свою дурь». Даже самые матёрые товарищи, такие как Краб и Жека, ездят с ним, только находясь в состоянии полутрупа (причём сам Фома в большинстве своём точно такой же). «Вот руль, хороняка, крепко держит всегда… Мы летим такие на мост, а тут КамАЗ!.. Он в грязь, в самую колдобань от нас, а там узкая такая полосочка осталась из гравия: 5 см до КамАЗа с одной стороны, а с другой – 5 см до столбов с тросом! Думаю, ну всё, зацеплю щас ногой за трос, и ногу нахрен оторвёт, и загремим в буерак!.. „Пг’ожгём! – орёт Фома. – Убег’и ногу!!!“ А всё за секунду происходит! Я токо чуть приподнял – миллиметраж, прям совсем накренились к КамАЗу!.. Он по тормозам, Фома – р-раз! – оттолкнулся прям об его колесо! – своей-то костяной дурачьей ногой! – и мы уж на бугре, летим дальше!..» – на пике эмоций повествовал нам Краб.

Ездил с ним и я. «Бг’ять, не дег’г’ись… тг’ус как баба, бг’ять», – прокартавил мне Фома, когда мы выскочили на злополучный мост. «Ручки-то нет!» – ору ему я. «Г’учка отог’валась», – зачем-то констатировал он, а в следующий миг я ощутил себя в воздухе, а в следующий – приземление на копчик, благо, на что-то пружинистое, а потом сразу – окончательное приземление лбом в какой-то камень, кто-то как бы сказал в моём сознании какое-то слово – вроде бы моё имя – и оно, сознание, затухло… Оказывается, мы подпрыгнули на некоем подобии трамплина, мотоцикл из-под нас выскочил (из-под Фомы тоже, но руки он всё-таки не отпустил!). Отделались легко.