Читать «Катон» онлайн - страница 71

Верно уловив динамику развития ситуации, Красс не спешил форсировать события и, ограничивая Спартаку простор для маневра, коварно направлял его действия против населения. Однако все дело испортил легат Муммий. Он не удержался от соблазна украсть славу у начальника и самостоятельно вступил в бой с врагом. Спартак давно мечтал о возможности вырваться из порочного круга вражды с теми, кого он хотел бы видеть друзьями, и обратить мощь своих полчищ на ненавистных римлян. Потому теперь он со всею страстью неутоленного гнева обрушился на Муммия, и римские легионы были разбиты, как глиняный кувшин нерадивой хозяйки, оброненный с балкона многоэтажного римского дома на мостовую в квартале Красса.

Стан римлян вновь охватило уныние. Но Красс не стал успокаивать солдат преуменьшением размеров несчастья, а, наоборот, решил многократно усилить отрицательный эффект происшедшего и таким способом оздоровить войско, как бы достичь катарсиса через страдание. Он хмуро встретил Муммия, отчитал офицеров, отругал солдат, а потом подверг децимации когорту, первой обратившуюся в бегство.

С самого начала кампании Красс старался поднять дисциплину во вверенных ему легионах. Он лично совершал обход постов, проверял состояние солдатского оружия и качество выполнения лагерных работ, а виновных в каких-либо упущениях сурово наказывал. Теперь же кампания строгости достигла апогея. Децимация - самая жестокая кара в римской армии, состоявшая в публичной казни каждого десятого воина проштрафившегося подразделения, - не применялась уже несколько веков. И вот теперь римлянам пришлось вспомнить, что это такое.

Вначале пятьсот человек подвергавшейся экзекуции когорты были поделены на десятки. Потом состоялся мрачный обряд жертвоприношения, и чад от сожженных животных облаком повис над несчастными, словно овеяв их роком. На трибунале перед шатром полководца были врыты в землю столбы, разложены розги и секиры. Затем под тягуче-тревожные звуки длинных туб и истеричные завывания крученых рожков первый десяток "сыграл в рулетку", и невозмутимые ликторы выволокли на трибунал того солдата, на которого указал жребий. Далее они сорвали с него одежду, привязали его к столбу и подвергли порке, а когда он уже не имел сил на то, чтобы кричать, и только жалобно скулил, его обезглавили. Отметив дикой какофонией первую жертву дисциплины, военный оркестр вернулся к прежнему зловещему ритму, и ликторы сошли вниз за новой добычей розгам и топорам. Приговоренные следующего десятка метнули жребий и отупевшими от страданий взорами проводили на трибунал своего товарища, избранного судьбою стать ответчиком за их общую трусость в бою. И так повторилось еще сорок восемь раз. Однажды возникла заминка из-за того, что жребий назначил казнь единственному из всей когорты воину, который побежал не сразу, а сколько-то времени старался задержать остальных и обратить их против врага. "Значит, плохо старался", - отреагировал Красс на робкую попытку заступничества, и приговор был приведен в исполнение.