Читать «Катон» онлайн - страница 50

- Я подумаю, - пообещал Катон.

- Надеюсь, - сказал философ и встал со своей серой угловатой глыбы туфа.

Только теперь Марк заметил, что этот человек слаб телом. Окинув его более внимательным взором, он отметил противоречивость всей внешности грека: большая косматая голова с аскетическим волевым лицом контрастировала с тщедушной согбенной фигуркой и, казалось, вот-вот сломает ее окончательно. "Только характер скрепляет все это вместе", - подумал Катон и содрогнулся.

Между тем утомленный старец направился к олеандровому кусту, под которым валялась циновка, служившая ему ложем. Но Марк остановил его и, предварительно представившись, попросил хозяина этого самого простого в Риме жилища назвать свое имя.

- Атенор из Тира, - впервые слегка улыбнувшись, отрекомендовался философ.

- Так ведь я слышал о тебе! - радостно воскликнул Катон. - Ты известен как представитель самой жесткой нравственной линии стоицизма.

- Я уже говорил тебе, юноша, что я - апологет лишь одной линии, той, которая приведет меня прямиком к истине.

- Да-да, я помню. Ночью я поразмыслю над тем, что сегодня здесь слышал, и завтра приду сообщить результат.

Катон добросовестно выполнил оба обещания: он и подумал, и пришел с результатом.

Атенор Тирский в той же позе сидел на том же камне и поучал оболтусов - молодых нобилей, которые использовали эту беседу лишь в качестве упражнения в греческом языке. Немного в стороне на переносном стуле сидел вчерашний прилежный ученик философа и опять тщательно конспектировал его речь. Других слушателей по случаю раннего утра не было.

Катон молча встал перед греком и сделал приветственный знак.

- Поразмыслил? - спросил Атенор.

- Да.

- Что надумал?

- Иди жить в мой дом.

С того дня Атенор Тирский поселился у Катона и каждый день вел с ним словесные баталии.

"Как щедра ко мне судьба, - говорил Марк Цепиону, - сначала она нанесла мне душевную рану, а затем ниспослала лекаря".

Общение с Атенором очень много значило для Катона. Помимо того ду-шевного комфорта, чувства полноты жизни, которое дает дружба с близким по духу человеком, Марк, конечно же, приобрел новые знания в философии. Но главным было то, что он не из книг, не с чьих-то слов, а собственным непосредственным восприятием, не одним умом, но всеми чувствами усвоил суть философа-стоика не только как теоретика, но и как человека, каждодневно вступающего в соприкосновение с окружающим миром, с другими людьми. Он научился самообладанию, терпимости к чужому мнению, по крайней мере, внешней, и привык эмоциональное впечатление о человеке проверять разумом.

Между тем практическая жизнь Катона требовала перемен, а семейный вопрос все еще оставался для него открытым. Поскольку попытка разрешить его, основываясь на чувствах, потерпела жестокую неудачу, во второй раз он подошел к нему чисто рассудочно, тем более что это соответствовало позиции философа-стоика. "Мне не надо женщины, которая являлась бы поводом для волнений и страданий, которая занимала бы слишком много места в душе и мешала моему самосовершенствованию, - думал Марк, - мне нужна такая жена, какая принесла бы в дом покой и уют, стала бы хорошей хозяйкой и матерью моих детей".