Читать «Качество жизни» онлайн - страница 76

— А если и так? Хорошо всем: и вам, и каналу, и фирме. Бесплатно в… слетать и пожить в «…» я бы не отказался! Фотографа, правда, дать не можем, и так большие расходы, дадим хороший фотоаппарат, снимете себя сами. Годится?

— Годится! — поспешил сказать я и лишь после этого посмотрел на Ирину, чтобы увидеть, какова ее реакция.

Она улыбалась.

34

После этого Ирина захотела поговорить с Аней о моем имидже.

— Ты, конечно, специалист, Анечка, — сказала она, тончайшим обертоном голоса давая понять, что так не считает, именно тончайшим, расслышать почти невозможно, а уж придраться тем более. — Ты специалист, но как-то ты не продумала, мне кажется. Не маловато одной бейсболки для имиджа?

— Имидж строится на детали. Излишество вредит. Часы не на левой руке, а на правой — и всё. Просто и внятно! Или кепка, сами знаете, у кого. Эта кепка стоит пару миллионов избирательских голосов, золотая кепка!

— Но кроме часов и кепки там еще что-то есть. Нужна мнемоническая история, — снизошла до объяснения Ирина. И изложила свои мысли по этому поводу, с которыми до этого познакомила меня.

Аня слушала, иронически улыбаясь. И сказала:

— Извини, Ириша, но ничего уже не надо придумывать. Уже есть.

— Что?

— Обморок, потеря сознания! С этого ведь у вас все и началось. Пусть Александр Николаевич время от времени падает в обморок. Он творец, у него воспаленная психика. Он себя заводит и не выдерживает. Причем публично. Например, во время выступления. Народ будет просто ломиться, чтобы своими глазами это увидеть. Будут пари заключать: упадет или не упадет?

Я, слушавший до этого их девичье щебетанье с усмешкой, сообразил, что они говорят серьезно.

— Девочки, алло, вас куда это несет? У нас не шапито, я не клоун!

Ирина, успевшая оценить идею Ани и загореться ею, несмотря на снисходительное отношение к самой Ане, тут же стала убеждать меня:

— Саша, но это ведь эффектно! И ведь тебе даже врать не придется, ты ведь в самом деле теряешь сознание! Достоевский был эпилептиком, это все помнят! У Пушкина аневризм был, Некрасов в карты играл, тоже болезнь, перечисляла Ирина, торопясь вспомнить примеры. — Тот же Есенин мало что повесился, алкоголиком был! Булгаков морфий употреблял, Горький сноху совратил, то есть у каждого большого писателя были или приступы чего-нибудь, или причуды, понимаешь? Я училась когда, у нас был педагог, лекции по античному театру читал, так он впадал в истерику, если слышал слово «кактус». У него и кличка была — Кактус. Кто-нибудь крикнет нарочно: «Кактус!» — и он начинает беситься, кричать, ногами топать, представляете! Даже пена изо рта шла. Валерьянкой отпаивали. А потом я узнала, что это он себе придумал. Зачем? Очень просто: и на лекциях всегда народу полно, и студенты его навечно запомнят! Все же мы хотим, чтобы нас помнили. А по сценической речи преподавательница даже летом пуховую шаль накидывала и курила трубку, вот такую вот длинную! — Ирина показала размер, расставив ладони. — Тоже ведь понимала: эту трубку навсегда запомнят! Понимаешь?