Читать «Тиберий» онлайн - страница 83

Естественно, что хмурый Тиберий со своим грузом государственных забот странновато смотрелся в гуще этих страстей, воскурявшихся чесночно-луковым ароматом из сотни тысяч широких глоток над огромной котловиной Большого цирка. Не желая оказаться в центре внимания этой публики, он явился на трибуну ранним утром. Однако его хитрость не удалась. Очередь в цирк выстраивалась с ночи. Та неуемная энергия плебса, которая прежде бушевала на форуме, выплескиваясь в политических баталиях, и в конечном итоге сотрясала весь Средиземноморский мир, теперь направлялась на развлечения. Ажиотаж был столь велик, что провинциалам было так же трудно пробиться на хорошие места в столичных цирках, как их предкам — устоять против мощи римских легионов. Конечно, принцепс не знал такой проблемы, он имел собственную ложу, но вот проникнуть на нее незаметно для толпы он не смог. Тиберию пришлось долго стоять с простертой в приветственном жесте рукой и, слегка поворачиваясь в направлении дальних трибун, терпеть необузданную радость народа, который внезапно полюбил еще вчера ненавистного правителя.

Вдруг он поймал себя на том, что подражает Августу, которого часто сопровождал при посещении подобных мероприятий. У него теперь была та же поза, аристократическая искусственная улыбка, те же плавные, подчеркнуто величавые движения. Он даже тянулся вверх, как невысокий Август. Тиберий подумал о том, насколько все это не идет его стати и противоречит характеру. Он смутился и попробовал изменить стиль поведения, но такая нарочитость сделала его неловким, не соответствующим праздничной обстановке и ликованию зрительских масс.

Вообще-то Тиберий умел вести себя на людях и не только в сенате. Он, например, отлично управлялся с войсками. Но там ему не приходилось играть роль. Вместе с легионерами он занимался одним и очень важным делом. Здесь же все только внушали друг другу и самим себе, будто участвуют в чем-то значительном, заслуживающем внимания и эмоций. Это было всеобщее грандиозное по своим масштабам и абсурдности притворство, помпезная имитация жизни, вакханалия псевдострасти, псевдолюбви и псевдовосторга. Но тут Тиберий не мог прогнать прочь толпу, как он отгонял от своих носилок льстивых сенаторов, а должен был играть по правилам плебса.

Заметив сдержанность в поведении принцепса, зрители вспомнили, что перед ними не Август. "Он нас не любит", — подумали они и, будучи для самих себя эталоном добрых качеств, незамедлительно сделали вывод о его порочности. Тиберий тоже уловил изменение настроения публики и поспешил сесть. Однако гул недовольства заставил его вновь подняться и совершить еще несколько неуклюжих полувращений в ответ на оказываемые со всех сторон простоватые знаки внимания титулу принцепса. Его все время тянуло копировать манеру Августа заигрывать с плебсом, и он понимал, что следование привычному образцу лучше всего удовлетворило бы публику, но с тем большим отвращением подавлял в себе эту подражательность. Толпа оказалась в положении посредственного актера, тупо заучившего роль, но столкнувшегося на сцене с отклонением от сюжета. Все это создало неприятное впечатление. Народ чувствовал себя обиженным, ведь сегодня был его день, он пришел сюда развлекаться, и его должны были радовать и забавлять, но никак не озадачивать нарушением стандартов. Рим знал, что настоящим принцепсом был Август, если же Тиберий чем-то отличается от него, значит, он плохой принцепс, и раздумывать тут не над чем.