Читать «Тиберий» онлайн - страница 300

У принцепса не осталось иллюзий не только в отношении наследников, у него вообще не осталось иллюзий. В порочном обществе иллюзии заменяют надежды, и жизнь без них невозможна. Единственным отношением Тиберия к миру теперь была ненависть. Он отводил душу или то, что от нее осталось, в бесконечных расследованиях. Поскольку все лицемерили, а Тиберий имел чутье на ложь, он подвергал допрашиваемых пыткам и со злорадством вырывал у них правду. Постепенно он вошел во вкус и даже придумал новые разновидности издевательств и пыток. Терзаясь душевными муками, он упивался физическими мученьями своих жертв.

Однако, когда кто-то честно признался, что искал дружбы Сеяна, поскольку считал его выдающимся человеком ввиду оказываемого ему доверия со стороны принцепса и сената, но прекратил дружеские отношения, едва узнав о заговоре, Тиберий тут же оставил этого человека в покое.

Зато он был беспощаден к сенатору преторского ранга Пакониану, который по указанию Сеяна пытался завлечь Калигулу в западню, чтобы разделаться с ним, как с Друзом и Нероном. Тиберий написал в Рим гневное письмо с требованием привлечь Пакониана к ответу за гнусную провокацию. Сенаторы с удовлетворением поддержали принцепса, поскольку многие из них пострадали от доносов Пакониана, однако тот ушел от возмездия, выступив с новым иском. На этот раз он пролил яд своих речей на другого известного доносчика. В столице грянула новая война.

Впрочем, беспримерное сражение с пособниками Сеяна, как реальными, так и мнимыми, не затихало. Обличительные речи гремели над пораженным страхом городом с рассвета до заката, а в ночной тишине замышлялись следующие обвинения. Охваченные вернопод-данническим экстазом нобили ударили праведным гневом по статуям давно осужденной и казненной Ливиллы, было проклято ее имя. Оказались под судом и многие любовники знатной матроны. Как выяснилось, при жгучей страсти Ливиллы к Сеяну, ее большого сердца хватало и на других. Правда, возник диспут, стоит ли в этих любовниках видеть помощников злодея или же, наоборот, воспринимать их как конкурентов, и в этом случае считать борцами с мятежом.

Гораздо большего единодушия аристократы добились в осуждении малолетних детей Сеяна. Когда этих "государственных преступников" вели в подземелье тюрьмы для приведения в исполнение смертного приговора, мальчик едва понимал, что с ними происходит, а девочка смотрела на могучих преторианцев круглыми глазами и просила постигать ее розгами, если она в чем-то провинилась, и на всякий случай заверяла их, что больше так делать не будет. Обычаем не позволялось казнить девственниц. Однако находчивый палач изнасиловал девочку, а уже потом с полным правом удушил ее. Детские трупы были выброшены на Гемонии и гнили на этой зловещей лестнице в назидание гражданам. Апиката тоже увидела это зрелище и покончила с собою.

Рим достойно состязался с принцепсом в жестокости. Трудно было кого-то заподозрить в любви или снисхождении к ближнему своему.

С каждым днем Тиберий все сильнее ненавидел людей. В ходе допросов ему приходилось погружаться в зловоние человеческой грязи с головою. На нем не осталось ни одного чистого места. Он задыхался и искал возможности отмыться от скверны в потоках крови. Казни следовали одна за другой. Однажды Тиберий, не разобравшись, велел подвергнуть пытке гостя с Родоса, которого сам же и пригласил как давнего знакомца. Когда выявилась ошибка, он приказал казнить несчастного, чтобы скрыть следы невольного преступления. "Все они того стоят!" — прорычал при этом Тиберий. А потом, ночью, он вскрикивал во сне и стонал: "Когда же найдется палач и для меня!"