Читать «Тиберий» онлайн - страница 268

Курия слушала послание принцепса так, словно это был ультиматум Ганнибала, стоящего с войском жадных наемников у Капенских ворот. Сенаторы боялись даже смотреть друг на друга, страшась выдать взглядом тайные мысли и страхи. "Тиран вознамерился нашими руками расправиться с семейством Германика, — думали они, — а потом нас же и казнит за это. А может быть, он просто проверяет нас? Или в очередной раз пугает Агриппину?" Обращение Тиберия не было однозначным, его намерения не поддавались четкой расшифровке. В этой ситуации как активность, так и бездействие сената могли повлечь трагические последствия.

Когда смолк голос чтеца и страшные слова были завернуты обратно внутрь свитка, в зале еще долго стояла тишина, оглушая несчастных сенаторов. Наконец, некоторые из них посчитали, что настала пора дерзаний, и смело выступили толкователями воли загадочного правителя. Они энергично предлагали "рассмотреть это дело", требовали "не оставлять без внимания этот вопрос", воздавали должное мужеству принцепса, "решительно выступившего против этого порока". Причем до поры до времени не давалось определения "этому вопросу", и речи ораторов, заряжая агрессией зал, не имели направленности. Только тогда, когда Курия возбудилась до предела, прозвучали имена Нерона и Агриппины. И тут, несмотря на серьезную подготовку, сенаторов охватила паника. При виде такой реакции осекся на полуслове запевала активистов Котта Мессалин. Даже столь бывалый и крайне ядовитый обвинитель струсил.

В этой ситуации неожиданно взял на себя инициативу сенатор второго плана Юний Рустик. "Опомнитесь, отцы-сенаторы! — смело, словно ведомый божественным озарением, воскликнул он. — Старик еще, может быть, пожалеет о расправе… — он запнулся, — о нападках на семью Германика! Не предпринимайте непоправимых мер!" Этот призыв, избавленный мутной оболочки лицемерия и потому поражающий кристальной искренностью, произвел на сенаторов сильное впечатление. Кроме того, высказыванию Рустика придавало особое значение то обстоятельство, что он был избран Тиберием для ведения сенатских протоколов, и как его доверенное лицо мог лучше других судить о планах принцепса.

Сенаторы старших рангов и магистраты, на которых лежала ответственность за все постановления Курии, поддержали призыв Рустика к умеренности. В это время здание сената окружили толпы народа с портретами Агриппины и Нерона в руках. Простой люд оказался изобретательнее изощренных аристократов и придумал дипломатичный ход. "Письмо подложное! — кричал плебс. — Родственников принцепса хотят погубить против его воли!" В хоре подобных возгласов время от времени раздавались лозунги в поношение Сеяна, о Тиберии ничего плохого сказано не было.

При такой активности масс сенаторы посчитали за благо последовать народной воле. Никакого решения по письму принцепса принято не было, и все почувствовали облегчение, хотя и понимали, что затишье продлится недолго.

Через несколько дней Сеян говорил принцепсу: