Читать «Тиберий» онлайн - страница 257

— Давай напишем послание сенату с благодарностью за раскрытие преступления, — продолжал принцепс, — а заодно приструним Агриппину с ее нагленком Нероном.

Через несколько дней в курии сенаторы читали письмо Тиберия, как всегда, пугающее их намеками и двусмысленностями. После многословных похвал бдительности и принципиальности отцов города следовали строки, сообщающие о страшном государственном заговоре.

Далее такие выражения как "козни врагов", "смертельная угроза", "тучи над головою принцепса" были замешаны в самых замысловатых сочетаниях. Сей текст мог соперничать с записями пророчицы Сивиллы и заключал в себе ребус для организации репрессий. Первоначальные похвалы сенаторам теперь выглядели авансом, поощряющим их для развертывания борьбы с настоящим заговором. Имен подозреваемых в царской грамоте не значилось, из чего следовало, что речь идет не о каком-нибудь очередном Сабине, а о самой Агриппине и ее Нероне. Это поняли все сенаторы, и оттого в Курии разразилась ошеломляющая тишина. Но что-то нужно было делать, и начались прения, в которых почтенные отцы-сенаторы напоминали пугливых кроликов, перебегающих от норки к норке.

Наконец, Азиний Галл инициировал ответ сената принцепсу, выдержанный в тонах унизительного подобострастия, который, однако, призывал правителя прямо указать персоны, вызвавшие его гнев.

Тиберий угодил в собственную ловушку и мысленно подверг ненавистного Галла всем казням, освоенным на необъятных просторах Средиземноморья. Однако Сеян его успокоил, объяснив, что главная цель достигнута: Агриппине брошен открытый вызов, и если она впредь посмеет сеять смуту, расправы ей не миновать. Дерзкий запрос Азиния Галла был оставлен без внимания, что само по себе служило суровым ответом.

Угрозы принцепса Агриппине и Нерону, которые ввиду их неопределенности можно было отнести и ко всем прочим римлянам, не остались в тайне от народа. Плебс негодовал и проклинал Тиберия, пугливо озираясь по сторонам. Этот страх перед соглядатаями и доносчиками стал новым явлением в палитре отрицательных эмоций столицы.

Вдобавок ко всем неприятностям больного душою государства поднялось восстание в Германии. В войну вступило бедное племя фризов. Фризы давно жили в подчинении у римлян и платили им дань. Учитывая скудость их земель, Рим установил им самый низкий налог. Однако местные чиновники из числа центурионов самовольно увеличили поборы. Но чем больше добычи они получали, тем свирепее их терзала жадность. В конце концов германцам пришлось распла-чиваться с ними женами и детьми, отдавая их в рабство. Закономерным итогом торжества алчности стала война. Погибло более тысячи римлян. Но особенно представителей великого народа удручало ощущение своей виновности. Некогда римляне вели только те войны, которые считали справедливыми. Сознание собственной правоты служило основой их гордости, а гордость являлась стержнем победного характера. Причем их ориентация на справедливость в между-народных отношениях позволила им завоевать признание многих стран и добыть могущественных союзников. И вот теперь на примере инцидента с фризами римляне могли видеть глубину своего падения. Их душил стыд, который усугублял пессимизм восприятия внутренних конфликтов.