Читать «Тиберий» онлайн - страница 190

Услышав о "происках" Лепиды против принцепса, Тиберий сразу заподозрил сфабрикованность всего обвинения в отношении этой знатной женщины, являвшейся правнучкой Луция Суллы и Гнея Помпея. Однако в ходе разбирательства дела выяснилось, что Лепида прибегала к помощи колдунов, и принцепс насторожился. Он очень болезненно реагировал, когда его имя становилось объектом всяческих заклятий и наветов. Поэтому Тиберий не стал препятствовать процессу и, уйдя, как обычно, в тень, пристальным оком следил за развитием событий.

Но, слушая всевозможные разоблачения об эпизодах отнюдь не праведной жизни Эмили Лепиды, Тиберий часто отвлекался от темы заседания и думал о Маллонии. Очевидно, в жизни его красавицы было ничуть не меньше постыдного и порочного, чем в судьбе Лепиды. Он представлял ее в центре гнусных интриг и мучился ревностью. Воображение рисовало ему красавицу в объятиях всяческих проходимцев и заставляло его испытывать брезгливость, смешанную с вожделением. В этой женщине было нечто такое, что вызывало именно подобные фантазии. Ее красота парадоксальным образом казалась притягательной тогда, когда подвергалась поруганью. Но это была грязная притягательность, и Тиберий стыдился терзавших его страстей. Впрочем, по существу он ничего не знал о Маллонии, его фантазия питалась лишь интуитивными подозрениями. Цестий не рассказал ничего особенного о женщине, которую предложил ему в любовницы, а сам он не стал допытываться, чтобы слишком явно не обнаруживать свой интерес.

После долгих мучений в разладе с самим собою Тиберий решился поговорить об интересующем его предмете с Титом Цезонием. Вызвав его в качестве свидетеля по рядовому финансовому вопросу, принцепс, закончив официальную часть, завел разговор о прошедшем пиршестве. Цезоний охотно предался воспоминаниям. Первым делом он признался, что в ту ночь сумел сполна попользоваться очаровательной Лилией, а затем раскрыл ему многие секреты организации действа. От него Тиберий узнал, что в комнатах для свиданий есть окна для подсматривания, благодаря которым оркестранты могут подстраиваться под любовный танец парочек и аккомпанировать им. Теперь Тиберий понял, почему во время свидания с Маллонией его смущало ощущение чьего-то присутствия. Относительно сатира Цезоний не сказал ничего определенного. Он лишь предположил, что у такого рода статуй могут быть механизированы главные жанровые детали. Впрочем, ему доводилось видеть, как женщины используют подобных сатиров с преувеличенным достоинством для собственного удовольствия и без всякой механизации. После таких забав у бронзовых уродцев действительно начинали блестеть некоторые части. Все знал Цезоний, кроме одного: он ничего не мог поведать о Маллонии.

Озабоченность принцепса заметил Элий Сеян. Он сам навел разговор на проблему Тиберия, сказав, что по городу ползут слухи о его увлечении некой разбитной девицей.

— Да, на этот раз слух верен, — признался Тиберий с вызывающей прямотой, — моя угасающая плоть, чувствуя приближение старческой немощи, с отчаянья взбесилась.