Читать «Тиберий» онлайн - страница 161

Весть о самоубийстве Пизона застала принцепса еще дома. Он тут же распорядился провести дознание и подробно выяснить, как несчастный провел вечер. Одновременно Тиберий хотел призвать Сеяна, но решил, что именно в эти часы не следует встречаться с такими людьми. В окружении множества рабов, клиентов, чиновников, мнимых друзей его жизнь была прозрачна для недоброжелателей, над ним постоянно довлела угроза сплетни. Очевидно, смерть Пизона враги попытаются связать с именем принцепса, значит, ему нужно лишить их любой информации, способной возбудить молву. Единственное, что он себе позволил, это навестить мать. Но, по словам служанки, Августа еще изволила почивать. Добропорядочный сын потоптался у двери, глядя в лукавые глаза рабыни, и пошел в свои покои. Ему очень хотелось допытаться у служанки, действительно ли Августа спит или же притворяется. Однако он был уверен, что мать, в свою очередь, допросит ее и вызнает, как вел себя и чем интересовался сын, поэтому промолчал.

Когда вернулся гонец от Пизонов, Тиберий узнал, что накануне в поведении главы семьи не было ничего подозрительного. Правда, перед сном он что-то писал в таблине. Затем поужинал, порадовал жену и, выпроводив ее, заперся в спальне, откуда вскоре донесся его раскатистый храп. Инцидент, по-видимому, произошел утром.

Вместе с гонцом прибыли некоторые родственники погибшего. Они передали принцепсу последнее письмо Гнея Пизона. Тиберий затаил дыхание, чтобы не выказать волнения. От чрезмерных усилий самоограничения сузились его зрачки. В остальном он казался абсолютно невозмутимым. Принцепс произносил установленные формулы выражения соболезнований, говорил еще что-то об агрессивности некоторых сенаторов, о собственном недосмотре, о нетерпеливости самого Пизона, не пожелавшего дождаться окончания процесса. Но при этом он думал только о письме. Что содержало в себе последнее обращение к живым того, кто уже тогда считал себя мертвецом? Раскаянье, обиду, угрозу, разоблачение? "Он понял, что я не буду его защищать, и пал духом или, наоборот, вздумал отомстить? — гадал Тиберий, попутно объясняясь с окружающими. — Может быть, Планцина сообщила ему о безнадежности дальнейшей борьбы, и он решил спасти хотя бы семью? Но письмо? Зачем письмо? Сам факт этого письма порочит меня!" Тиберий периодически косился на небольшой рулон в своей левой руке. Свиток казался ему то неподъемно тяжелым, то вдруг нестерпимо горячим. Рука вспотела и обессилела от напряжения, будто он удерживал занесенный над ним вражеский клинок. "Письмо адресовано мне. Никто не упрекнет меня, если я прочту его дома, — рассуждал Тиберий. — Но все осудят, осудят независимо от содержания. Укрыв письмо от государства, я сам себе вынесу приговор. Однако если оно разоблачает Августу или клевещет на меня — а в данном случае клевета не уступит разрушительной силой фактам — то предание его гласности опять-таки означает катастрофу…"

В конце концов Тиберий решил прочесть письмо в сенате. Он так устал от всеобщих поношений, домыслов, кляуз, что предпочел пойти в бой с открытым лицом, надеясь в случае победы раз и навсегда избавиться от гнусных подозрений сограждан. Его пугала только ответственность перед матерью. Но если Августа заперлась от него, то, значит, таков ее расчет, эта женщина ничего не делает опрометчиво.