Читать «Рамка» онлайн - страница 81

Дядя Фёдор!.. – умоляет Вики шёпотом.

Но дядя Фёдор сидит молча, только смотрит перед собой.

Слышен короткий вымученный смешок Янды. Паскаль держит ее за руку. Боба встаёт. Бармалей делает шаг к двери. Николай Николаевич и Галка сидят как сидели.

Всё будет происходить страшно быстро.

Пресвятая и пречистая Богородица, – шепчет Алексис, – святыми твоими и всесильными мольбами…

Подождите! – громко шепчет Органайзер, заметавшись. – Я сейчас попытаюсь! – он бросается к дверям. – Я попытаюсь с ними договориться!

Дверь распахивается.

42. Взрыв

Но ничего не происходит.

Ничего, да вот что: поспешно входят двое охранников, и они не серые.

Ну, то есть они в серой униформе, но видно сразу, что серыми их назвать больше нельзя. Исчезло характерное внешнее сходство: теперь это просто два отличных друг от друга чувака, про которых можно сказать всевозможные обыкновенные вещи:

– один из них высокий, длинноносый, длинноногий;

– другой тоже не низенький, но чуть пониже и покрепче первого;

– и у первого лицо совсем молодое, а второй растерян и вспотел;

– и первый тоже растерянный, явно ничего не соображает;

и много чего ещё теперь про них можно сказать. В общем, если коротко, то это люди в серой униформе. Какими всегда и были, но только теперь это очень заметно даже в полутьме.

Узники начинают аплодировать.

Так аплодируют пассажиры самолёта, который перепрыгивал грозу, и чемоданы кувыркались с полок, и стюардессы, сбледнув и сблевнув, промчались в хвост салона, и все молились и выворачивались наизнанку, и уже произошло всё, кроме самого падения, но всё-таки самолёт каким-то чудом не упал, зацепился за восходящий поток и долетел как надо. Кто бывал в таких переделках, тот знает, как потом звучат аплодисменты. Дружно.

Дядя Фёдор промежду аплодисментов отцепляет от штанов последнюю репейную колючку. Пророк ты, значит, говорит он себе злобно, но добродушно. Да какой с тебя пророк! Хорошо хоть не растрепал. Секунды! Они не как пули у виска, они как репей – прицепятся и едут на тебе. Так значит, нас не убьют, и весь этот песок был не последний. Вместо облегчения дядя Фёдор чувствует смертельную усталость: тащил, тащил и сбросил. Но ведь это означает…

Ну нет, вы рано радуетесь, – возражает бывший серый, который длинноногий и длинноносый. – У нас тут очень трудная ситуация.

Да-да, прямо очень трудная и к тому же геркулесовая, – тьфу чёрт, автозамена же тоже теперь не работает, – досадует второй не низенький и не серый больше. – Овсяная ситуация… А, экстренная. Минуту вашего внимания!

Алексис сочувствует ему. В его мозгу, оставшемся без карусельки, позитивки, «серого» экрана и прочих приблуд и защит, происходит кипение рассольника: всплывают обрывки затверженных формул, сталкиваясь со словами вежливости, печали, стыда и недоумения, рассудок пытается овладеть языком. – …Вашего внимания. Мы вот хотели бы тут понять, кто из вас… – он делает сложное лицо. – Кто из вас… Да как его там?