Читать «Десерт из каштанов» онлайн - страница 109

– Доброе утро. Как ты себя сегодня чувствуешь, Женя?

Арсений опустил два пальца на ее запястье, привычным, почти неосознаваемым жестом, за долгие годы доведенным до автоматизма, и сильно вздрогнул, когда она внезапно отдернула руку.

Он сразу понял, что наступило улучшение. Память полностью восстановилась, это было видно по ее глазам за стеклами новых очков. За минувшую ночь Женя вспомнила все, что произошло на задах парка Пионеров-Героев.

– У… уйди… – через силу выдавила она.

Девушка больше не позволяла никому из мужчин, врачей или медбратьев, дотрагиваться до себя. Мычала, мотала головой, плакала. Только медсестры выполняли необходимый набор манипуляций, хотя и их прикосновения заставляли девушку всхлипывать и ежиться.

Еще через сутки Женю Хмелеву перевели из отделения интенсивной терапии, и она покинула владения Арсения навсегда.

II

Начались самые невыносимые дни. У Гаранина словно вынули изнутри какую-то важную деталь, без которой теперь все работало не так, как надо. Не развалилось, но разболталось, держась на честном слове.

Пришлось пустить в ход все влияние, обаяние и дар убеждения, чтобы выпросить для Хмелевой одиночную палату в травматологии (недавний конфликт с начмедом едва не вышел ему боком). Он знал, что девушке тягостно присутствие посторонних людей в комнате. Да и вряд ли выздоровление пошло бы скорее в окружении пяти соседок по палате, которые беспрестанно болтали, поминутно охали, делились секретами про мужей и сыновей, разгадывали судоку и обменивались рецептами майонезных салатов и затертыми детективами в мягких обложках, купленными кем-то до них в газетном ларьке внизу, у гардероба.

Она держалась молодцом. Научилась сидеть, держать ложку – хотя рука очень дрожала. Сглатывала пищу, не давясь. Арсений приплачивал процедурной медсестре Алине, чтобы та хлопотала вокруг нее усерднее. Женю никто не навещал, и все то, чем обычно занимаются родственники больных, взял на себя Арсений. Три раза в неделю приходила приглашенная им массажистка. Пару раз заглянула психолог, но Женя отказалась с ней говорить и вообще полностью проигнорировала. Она больше ни с кем не общалась, принимая любую помощь молча и нарушая безмолвие только тогда, когда это было нужно по сугубо медицинским причинам.

Зрение так и не вернулось к стопроцентному, но очки вряд ли стали главным из Жениных зол.

Он заходил утром и вечером. Зная, что она не хочет его приближения, Арсений садился на стул у самой двери.

– Тебе неприятно, что я захожу сюда, знаю. Но твоему мозгу нужно слышать человеческую речь. Так он лучше восстановится. Поэтому, если хочешь, не отвечай. Хотя, конечно, лучше, чтобы ты с кем-то общалась, настраивала заново речевой аппарат. Но я все равно буду приходить и говорить. Понемногу. Хорошо?

Сначала несмело, он вскоре вошел во вкус. Это оказалось почти привычно. Больница, палата, Женя на кровати, он на стуле. Только старика Баева больше не было рядом, а у Жени вместо сомкнутых сиреневатых век – прямой и настороженный взгляд. За дымчатой серостью глаз нет-нет да и промелькнет мысль, а это – почти ответ, почти слова. Так что два раза в день Арсений Гаранин был вполне счастлив. Он научился довольствоваться малым.