Читать «Танцующая на ветру» онлайн - страница 238

Подходя к старому забору, от которого осталась только небольшая часть – остальные бетонные части валялись в беспорядке, я увидела, что тропинка к ферме утоптана. Я выключила фонарик в телефоне, на всякий случай, чтобы меня саму не было видно. Фонари с дороги сюда совсем не светили, из четырех живой был только один.

Я подошла к старому зданию. Света в нем не было. Доносились какие-то звуки, вроде даже музыка. Но непонятно было – откуда. Здесь была уже такая тишина, что любой звук казался близким. Осторожно, стараясь не зацепиться за торчащие тут и там старые доски, какие-то ржавые бочки, сваи, я прошла к отверстию, которое когда-то было дверью. За ним была темнота. Но звуки точно доносились оттуда. Может быть, Люба слушает музыку в телефоне? Я не спросила продавщицу, не заряжала ли девочка у нее телефон. Могла и заряжать, раз она оказалась такая ловкая и приспособленная к жизни. Здесь розетки, если они и были когда-то, работают вряд ли, я видела оборванные провода снаружи длинного здания бывшей фермы.

Я шагнула вовнутрь. Звуки по-прежнему откуда-то раздавались, но как будто не приближались. Потихоньку передвигаясь в темноте, держась за стену, я шаг за шагом шла в ту сторону, откуда слышались звуки. Света по-прежнему не было вообще – вокруг непроглядная темнота. Я успела подумать – а как же она здесь греется? Дыма от костра нет. Был бы запах и дым. И электричества здесь явно нет, разве что трубы какие-то остались, горячие…

– А вот и опа! – Грубый голос раздался над самым моим ухом, и чьи-то руки ухватили меня за шею, сшибив попутно шапку. – Какая у нас тут лапа! – Кто-то, кого я не видела, но кто явно видел меня давно, пока я пробиралась с улицы в здание, громко заржал. – Пришла… сама…

Я попыталась вырваться, но это было бесполезно. Глаза привыкли к темноте. Я разглядела огромного оборванного дядьку, от которого шла невыносимая вонь. Просто невыносимая, такая, что меня замутило. Дядька меня куда-то потащил, я стала отбиваться, но он был гораздо выше и сильнее. Через пару минут мы оказались в помещении, точных размеров которого в темноте не было видно, но понятно уже было, что оно длинное, вытянутое. Наверно, здесь были когда-то загоны для скота. Посередине был разожжен костер, вокруг него сидело человек шесть.

– Винт бабу опять притащил! – лениво прокомментировал кто-то, чье лицо не было видно из-под большого капюшона с опушкой, как у ребенка или полярника. – И где ты их только находишь!

– Они его сами ищут! Бабы Винта любят!.. – ответила ему какая-то женщина. Лица ее тоже не было видно, одета она была в мужскую куртку и огромные сапоги с рваными меховыми отворотами, но по голосу я точно поняла, что говорит женщина.

Многие слова говорившие заменяли матом. Я к мату привыкла, и в детдоме, и в общежитии мат – обычное дело. Я никогда не употребляю мат – из принципа. Когда-то в детстве меня ужаснул язык, на котором говорили дети вокруг меня. Еще маленькой я постаралась научиться не говорить на нем, хотя это было непросто. А теперь я даже иногда жалею – не могу ответить. И дело не в том, что я не умею или не знаю слов. Знаю. Но внутри меня словно включается какой-то предохранитель.