Читать «Неруда» онлайн - страница 369

Затем он пишет мне о проблемах торгового представительства и ничтожном жалованье секретарш. Несколькими мазками набрасывает печальную и полную самоиронии картину своей жизни.

«Здесь, в этих мрачных катакомбах, все по-прежнему. Я не вижу ни музеев, ни друзей, мы лишь время от времени выбираемся в кино; это стоит такого усилия воли, словно мне нужно дойти от Исла-Негра до Вальпараисо. О стихах ничего не сообщаю, потому что пока еще сообщать нечего… Боюсь заразить своей болезнью Матильду, если буду ей диктовать. Привет вам троим от нас двоих. Кстати, я никогда не видал в Европе столько чилийцев; мы идем им навстречу и оформляем им въездные визы, но в таком наплыве соотечественников есть что-то тревожное. Когда же я обратился с предложением официально пригласить в Чили Грэма Грина, мне не ответили, хотя я послал целую тысячу самых настойчивых просьб; он все равно поедет в Чили и, возможно, даже не захочет, чтобы ему оплатили проезд, но мне думается, мы должны позволить себе роскошь потратить немного денег на такого человека. Если ты можешь помочь, то еще есть время: он хочет отправиться в Чили во второй половине сентября. А теперь мне пора ставить градусник. Пока».

Чтобы успокоить нас, Неруда пишет три дня спустя, 14 июля, несколько строк в шутливом тоне:

«Докладываю: прибыл из Елисейского дворца, куда я ездил разряженный, как павлин. Обнимаю вас обоих и вашу Марину. Будьте здоровы. Пабло, Матильда, Лаура Рейес, Энрике Бельо».

И снова тревожная весть. 30 сентября он посылает мне фотографии, сделанные 18 числа, когда отмечался День независимости «и посольство впервые широко открыло двери. Помимо приглашенных, пришло около тысячи чилийцев. Официальное торжество не состоялось, правительство запретило устраивать его из-за землетрясения, и потому это был не дипломатический прием, а просто праздник для чилийцев, который с большим увлечением подготовили в основном самые юные члены чилийской колонии».

А чуть ниже следует печальное сообщение:

«Пишу тебе из клиники, где все еще прохожу обследование, от него я ослабел и упал духом. Напиши мне что-нибудь хорошее, может, мне станет полегче.

В середине октября в Чили возвращается доктор Рауль Бульнес. Я попросил его известить наших друзей о моих нынешних болячках и о медико-хирургических прогнозах. Он тебе позвонит или пришлет записку.

Обнимаю вас обоих и Марину тоже, которой шлю особый, больничный, совершенно стерильный поцелуй. Привет. Пабло Неруда».

Когда доктор Бульнес вернулся в Чили (напомню: он принимал участие в создании дома в Исла-Негра вместе с Эладио Собрино и Пабло Нерудой), мы долго с ним беседуем. Он присутствовал на операции, которую Неруде сделали в больнице Кашен в Париже. Рауль — очень тонкий человек. Он мне многое рассказывает, однако о диагнозе умалчивает, возможно руководствуясь правилом: «Умный и так поймет». Поскольку соображаю я туго, то продолжаю надеяться на лучшее.