Читать «Неруда» онлайн - страница 245

В те дни, когда вся страна испытывала чувство законной гордости, нашлось немало людей, которые поспешили заявить с известным злорадством, что Неруде во веки веков не видать Нобелевской премии. Он — коммунист, да и вряд ли такую высокую награду получит еще один поэт из маленькой страны, приютившейся на самом краю света.

94. Pro memoria

1946 год не сулил поэту особых бурь и потрясений. Множество забот, повседневных дел… Январь принес ему награду мексиканского правительства — орден Ацтекского Орла. Затем посыпались одна за другой разные премии и знаки отличия. Но Ацтекский Орел — предмет особой гордости Неруды, полюбившего Мексику на всю жизнь.

Однако мирное начало года оказалось обманчивым. В жизни поэта неожиданно возникла весьма сложная ситуация. Как в одном из произведений Шекспира, смерть сплелась с предательством, с изменой. В загородном доме «Пайдауэ» умер от рака президент республики Хуан Антонио Риос. Его место занял вице-президент Альфредо Дуальде — радикал, богатый помещик, владевший земельными угодьями на юге страны. Он проник в сенат путем беззастенчивого подкупа арендаторов, которых, точно скот, свозил к избирательным пунктам. Это он в свое время был изобличен Нерудой в стихотворении «Выборы в Чимбаронго»… Несмотря на свою долголетнюю сенаторскую практику, Дуальде полагал, что политикой вправе заниматься лишь люди благородного происхождения, лишь «настоящие кабальеро». Вдобавок ко всему этот ловкий махинатор считал себя непререкаемым авторитетом и твердо верил, что он один может пользоваться властью так, как ему заблагорассудится.

Это была пора серьезного соперничества между социалистами и коммунистами, усугубленного расколом Народного фронта. Группа во главе с Бернардо Ибаньесом вошла во временный правительственный кабинет Альфредо Дуальде. Они провозгласили политику так называемого «третьего фронта». Бернардо Ибаньес все более откровенно проявлял свою ненависть к профсоюзному движению, хотя, как это ни парадоксально, был генеральным секретарем Конфедерации трудящихся Чили. Ему было невмоготу видеть, что рабочие выбирают своими вожаками коммунистов.

Лаферте и Неруда тем временем ведут активную деятельность в пампе, на Севере, где вспыхнула забастовка рабочих на селитряных рудниках «Умберстоун» и «Мапочо».

Неруда написал обо всем, что увидел, своеобразный «отчет в стихах», нечто близкое по стилю историческим хроникам:

Я с безымянными героями встречался в пампе, что добывают снег живительный и хрупкий — селитру, раскалывая твердую кору планеты. Их руки заскорузлые я пожимал и тем гордился. Они сказали мне: «Ты посмотри, товарищ, брат, как мы живем, здесь, в „Умберстоуне“, в „Мапочо“, в „Рикавентуре“ и в „Паломе“, в „Пан-де-Асукар“ и в „Пьохильо“». Они мне показали, какая жалкая и скудная у них еда, пол земляной, холодный в лачугах тесных. Увидел я и пыль, и зной, и ветхую одежду, и одиночество без края. Дробильщиков увидел я работу. На деревянной рукояти лопат впечатаны глубокие следы их рук. Услышал голос я, он шел из горла узкого, пробитого в земле, как будто бы из чрева ада. А вскоре показался человек оттуда — лица не рассмотреть под маской страшной из пота, крови, пыли. И он сказал: «Брат мой, везде, где будешь, рассказывай о наших муках, рассказывай, как брат родной о брате, живущем здесь, в аду».