Читать «Неруда» онлайн - страница 10

На снимке двухлетний мальчик с грустными глазами. Вокруг шеи, закрывая плечи, — то ли большая белая пелерина, то ли детский нагрудник. Халатик чуть ниже колен — светло-серый в складку, с накрахмаленными манжетами. А под ним черные брючки и ботинки с застежкой на боку. Как и его мать на той единственной фотографии, мальчик левой рукой опирается о стул темного лакированного дерева с резными ножками. Снимок сделан весной, и, судя по тому, как тепло одет малыш, его берегли от простуды, боялись, видимо, чтобы не случилось того, что с матерью.

Другую фотографию Хосе дель Кармен оставил в Паррале… Его покойная супруга временами писала стихи, только он их не нашел.

Что ж, может, она и писала стихи, но они исчезли бесследно. Да и вдовца это мало заботит. Поэзия — занятие всех мечтательных женщин.

Зато он увозит с собой выписку, сделанную в епископской курии Линареса: «Сим удостоверяется, что на странице 269 Книги крещений за номером 39 имеется следующая запись о совершении обряда крещения за номером 1033. В Паррале в приходе святого Иосифа 26 сентября тысяча девятьсот четвертого года был помазан крестильным елеем Рикардо Эльесер, младенец двух месяцев и двенадцати дней от роду, законный сын Хосе дель Кармен Рейеса и Росы Нефтали Басоальто. Крещение совершил священник из Сан-Мартина. Восприемниками при таинстве крестильного обряда водой и елеем были Мануэль Исидо Басоальто и Беатрис Басоальто. В чем и подписуюсь. Хосе Мануэль Ортега». Далее под чертой стоит подпись приходского священника и печать.

А за месяц с лишним до этого, 1 августа 1904 года, в гражданский реестр рождений было занесено имя младенца Рикардо Эльесера Нефтали Рейеса Басоальто…

Прощай, Парраль!

3. Новая встреча

Мы приехали вместе с Нерудой в его родной Парраль. Теперь, по прошествии стольких лет, он — знаменитость, человек с громкой славой. Однако я не вижу никакой торжественной встречи. Где толпы взволнованных, радостных людей, вышедших навстречу герою? Где их ликующие возгласы? Никого, кроме родственников, нескольких приятелей и, как водится, местных поэтов. Они пригласили Неруду в полутемный клуб с продавленными креслами и донельзя рады приезду своего земляка, который — как выразился здешний журналист, склонный к пышным фразам, — завоевал весь мир. А в общем-то чуть ли не полное равнодушие. И даже, если хотите, определенное недоброжелательство со стороны исконных хозяев земельных угодий — парральской «аристократии», на редкость невежественной и не видящей ничего дальше своих виноградников. Есть еще одно обстоятельство, объясняющее, почему Неруду встретили с явной неприязнью, с пренебрежением. Ведь дело не только и не столько в том, что эти люди равнодушны к поэзии и знать не знают никакой литературы, — им не по нутру политические взгляды поэта.