Читать «...Где отчий дом» онлайн - страница 4
Александр Эбаноидзе
— Что это?
— Колхида,— почти невнятно бросает в ответ Джано.
Колхида!.. Стройное придорожное деревце осеняет нас негустой тенью; его трепещущая на ветру листва напоминает картины на библейские сюжеты. Колхида... «О флейты, закипевшие вдали! О нежный ветр, гудящий под смычками!..» Между небом и горами по известково белой дороге шагает ослица с корзинами на спине. У ее ног семенит угомонившийся ослик. Стоит ослице потянуться к траве на обочине, как ослик норовит залезть к ней под брюхо; он то и дело путается, лезет под передние ноги, нервничает, а найдя наконец соски, удовлетворенно подергивает хвостом.
Мы идем все вверх и вверх. Ноги с непривычки дрожат. Отсюда уже не видно деревни, где в милом гостеприимном доме мы передохнули после трехчасовой тряски по горным дорогам и сменили транспорт — взамен машины получили унылую ослицу; где я узнала, что Джано знаменитость — популярнейший в Грузии конферансье, автор и исполнитель... Вот так новость!
Все сразу встало на места, как в удавшемся пасьянсе. Для персонала сацатория, в котором мы отдыхали, Джано был баловнем и любимцем; на улице, на пляже, на прогулочном катере — всюду к нему лезли с объятиями бесчисленные знакомые; эта южная манера целоваться при встрече... В ресторанах нам то и дело присылали вино и фрукты и приветствовали горделиво-скромными улыбками. На заправочной станции Джано без очереди наливали бензин, и издерганные автотуристы провожали его возмущенными гудками. Я видела все эти знаки внимания, пожалуй, даже удивлялась, но ни разу не поинтересовалась, чем объяснить такую популярность моего поклонника. Никакая правда-не сравнится в привлекательности с тайной. Но вот причина известности Джано перестала быть тайной, а я не почувствовала сожаления. Солнечный удар прошел, туман экзальтации, в котором я упряталась с перепугу в первые дни нашей близости, рассеялся. И что? Я почти с опаской посмотрела на Джано. Господи, ведь я просто люблю его!..
— Джано Джанашиа! — шесть слогов, шершавых и вязких, как винные ягоды.— Тебя, наверное, любит публика.
— Не особенно,— усмехается он.— Разве что в провинции. Джано Джанашиа — псевдоним. Мое настоящее имя Сардион Гачечиладзе. Но с таким именем трудно веселить публику.
— Почему?
— С таким именем можно быть мельником в деревне или бухгалтером в домоуправлении. Для афиш оно не подходит.
— А мне нравится. Можно, я буду называть тебя Сардионом?
— Ради бога! — смеется он.— Но я могу и не отозваться. Отвык...
Нежность стискивает горло. Нежность и грусть. Зачем, думаю я,
зачем нам это? Послезавтра мы разъедемся. Если б он жил в Москве... Но в Москве я не смогла бы вести двойную жизнь, не сумела бы лгать. Ни Игорю, ни сыновьям. Ой ли?.. До этого лета я считала себя вообще не способной на такое. Неужели я не знала себя?..
Чем дальше мы уходим от села, тем свободнее и легче у меня на душе... Кто-то у Достоевского задается вопросом: станет ли человек казниться по поводу бесчестного, постыдного поступка, совершенного им на другой планете? То есть если заведомо известно, что о его поступке никто никогда не узнает. Странно, что этим вопросом занят мужчина. Думаю, такие мысли чаще приходят неверным женам... Господи, что за глупости!
