Читать «Том 12. Земля» онлайн - страница 66

— Ну вот, что я говорила? А вы хотели звать доктора! — ядовито заметила Бекю.

Франсуаза и Лиза снова разрыдались. В инстинктивном порыве сестринской нежности они бросились друг другу на шею, повторяя прерывающимися голосами:

— Господи! Мы теперь остались одни на белом свете! Все кончено, никого у нас нет… Что-то теперь с нами будет, господи!

Оставлять покойника на полу было нельзя. Недолго думая Фрима и Бекю нашли выход из положения: не осмеливаясь переносить тело, они стащили с одной из кроватей матрас и положили на него Муху, накрыв простыней до самого подбородка. В это время Фанни зажгла свечи в двух других подсвечниках и поставила их на пол по обе стороны покойника. Пока что все было сделано. Только левый глаз, несмотря на то что его три раза пытались закрыть, упорно открывался и, казалось, смотрел на присутствовавших. Искаженное, лилового цвета лицо резко выделялось на белой простыне.

Лиза в конце концов укачала своего Жюля, и началось бдение около покойника. Фанни и Бекю дважды собирались уходить, так как Фрима соглашалась провести ночь с девочками. Но все же они не уходили, а продолжали разговаривать вполголоса, искоса поглядывая на мертвеца. А Ненесс, овладев одеколоном, прикончил его, обильно поливая себе руки и голову.

Пробило двенадцать, и Бекю проговорила:

— А, господин Финэ, как вам это нравится! Действительно тут помереть успеешь… Ему нужно больше двух часов, чтобы приехать из Клуа!

Дверь во двор оставалась открытой, и сильный порыв ветра, ворвавшись в комнату, потушил обе свечи в головах у покойника. Это всех перепугало. Как только свечи были снова зажжены, опять ворвался вихрь, и снаружи, из бездонного мрака, донесся продолжительный, непрерывно нараставший гул. Он был похож на топот скачущей в карьер кавалерии, которая приближается, грозя опустошением, ломая сучья, заставляя стонать изуродованные поля… Все бросились к двери и увидели, как по серому небу, широко расстилаясь, мчалось медно-красное полотнище тучи… Неожиданно послышался треск, будто кто-то стрелял, и на землю обрушился дождь пуль, со щелканьем падавших к ногам и отскакивавших рикошетом.

Все испустили крик, крик, предвещавший разорение и нищету:

— Град! Град!

Потрясенные, словно их неожиданно хлестнули бичом, они, побледнев, с негодованием смотрели на разбушевавшуюся стихию. Все продолжалось не более десяти минут. Гром не гремел, но большие синие молнии сверкали беспрестанно, как бы стелясь по самой земле широкими, излучавшими фосфорическое сияние бороздами. Падавшие градины вычерчивали на небе множество светлых линий, подобных струям расплавленного стекла. Шум становился все сильнее и сильнее, он оглушал, как артиллерийская канонада; можно было подумать, что в бесконечную даль мчится поезд, пущенный на всех парах по железному мосту. Ветер носился с бешеной злобой, падающие наискось пули срезали на своем пути все, нагромождались в кучи и покрывали землю белым покровом.

— Град, господи боже!.. Вот несчастье! Смотрите, смотрите, прямо с куриное яйцо.

Они не решались выйти во двор, чтобы подобрать несколько градин. Ураган бушевал сильнее и сильнее, все оконные стекла были выбиты. Одна из градин разбила кружку, а другие катились по полу к самому тюфяку, на котором лежал покойник.