Читать «Том 12. Земля» онлайн - страница 118

С ноября, когда появляются первые всходы, и до июля, когда высокие стебли начинают желтеть, Бос расстилала перед ним свои зеленые просторы. Чтобы видеть ее перед собой даже находясь в доме, Бюто открыл заколоченное кухонное окно, выходившее прямо на равнину, и стоял там, смотря на огромный обнаженный ковер, раскинувшийся на десятки лье под небесным сводом. Впереди не было ни одного дерева, тянулись только столбы телеграфной линии из Шатодена в Орлеан, убегавшие в нескончаемую даль. Сперва на больших бурых квадратах пашен пробивались едва заметные зеленоватые всходы, потом их нежный оттенок становился ярче, превращая поля в зеленый, почти одноцветный бархат. Затем всходы становились выше и гуще, каждое растение принимало свою особую окраску, и можно было издалека различить желтовато-зеленую пшеницу, голубовато-зеленый овес, серовато-зеленую рожь, бесконечные полосы во все стороны уходивших хлебов, среди которых ярко-красными пятнами сверкали посевы клевера. В это время года Бос сняла красотой молодости, и вид ее, несмотря на всю монотонность, радовал глаз своей весенней свежестью. Стебли росли все выше, и наконец поля становились настоящим морем — морем злаков, волнующимся, глубоким, беспредельным. Утром, в хорошую погоду, от них поднимался розоватый пар. По мере того как всходило солнце, в прозрачном воздухе проносились размеренные дуновения ветра, бороздя нивы глубокою зыбью. Ветер поднимался от горизонта и, промчавшись над равниной, замирал на другом конце ее. От волнистых колебаний поля делались бледнее, но пшенице, словно по муару, пробегали золотистые отблески, по овсам — голубые, по ржи — лиловатые. Одна волна зыби догоняла другую: это был как бы непрерывный прибой, гонимый вольным ветром. Фасады домов, освещенные яркими лучами заходящего солнца, издали казались белыми парусами, а из-за низких холмов, как мачты, вздымались колокольни. Становилось прохладно, сумерки усиливали ощущение сырости, как бы исходившей от рокочущего моря, а на горизонте, словно затерянный островок, виднелось черное пятно леса.

В плохую погоду Бюто также смотрел на эту расстилавшуюся у его ног Бос, как рыбак смотрит с утеса на бурное море, которое грозит лишить его пропитания. Он видел неистовую грозу, черную тучу, озарявшую равнину свинцовым отблеском, видел красные молнии, вспыхивавшие среди громового грохота у самой травы. Он видел, как за шесть лье от Рони образовалось рыжеватое облако, предвестник будущего ливня, сперва маленькое, похожее на кусок веревки, а потом — огромное чудовище, которое с рычанием помчалось вперед, оставляя позади себя уничтоженные нивы, полосу опустошения шириною в три километра, где все было вытоптано, исковеркано, помято. Поля, принадлежавшие Бюто, не пострадали; он сочувствовал несчастью других, затаив в душе скрытую радость. И по мере того как поднимались его хлеба, росло и его ликование. Серый островок деревушки уже исчезал за горизонтом, за высокими зеленеющими злаками. От Бордери виднелись одни крыши, наконец потонули и они. Только крылья ветряной мельницы продолжали торчать одинокими уцелевшими обломками. Всюду хлеба, море хлебов, выступающее из берегов, раскинувшееся по земле бескрайним зеленым покровом.