Читать «Революция консерваторов. Война миров» онлайн - страница 4

Заметим, что голосование сегодня стало возможным и в странах, которые можно назвать демократическими лишь с большой долей условности. Поэтому в той части демократического процесса, которая касается власти и кандидатов во власть, появляются дополнительные вводные: сменяемость, прозрачность, конкурентность, равный доступ к СМИ.

В современных условиях практически ни в одной стране эти условия не выполняются. Так, цена участия в выборах президента США настолько высока, что этот де-факто имущественный ценз существенно ограничивает круг кандидатов, а скандалы выборной баталии Трамп-Клинтон помогли избавиться от иллюзии о равном доступе к СМИ, а заодно и об объективности изданий. Не случайно в одной из своих речей Дональд Трамп впрямую обвинил крупнейшие медиакорпорации в том, что они были членами избирательного штаба Клинтон. Несменяемость Ли Куан Ю не заставила никого усомниться в демократичности Сингапура, срок за сроком избирается на свой пост Ангела Меркель — список можно продолжать от страны к стране, от континента к континенту. Дикая фантазия современных политологов умудряется причислить к демократическим странам и Индию, и Египет, и Турцию.

Ну хорошо, скажет читатель. Возможности голосовать по каждому вопросу, конечно, нет, но если дела пойдут совсем уж не так, народ может выйти на улицы и снести власть. Это будет демократично. Так?

Не уверен.

Борьба за определение круга лиц, имеющих право голосовать, шла веками. Свободный гражданин? Мужчина? Способный пройти имущественный ценз? На сегодняшний день сложилось следующее общее понимание: гражданин конкретного государства (с определенными ограничениями по дееспособности, разнящимися от страны к стране) не моложе определенного возраста. Один из основных принципов современной демократии, практически ее святое правило, к которому с пиететом относятся во всех странах, называющих себя демократическими, звучит как «один человек — один голос».

Насколько в реальности свято это правило? Да, собственно, ни на сколько! Очевидно, что люди, выходящие на площадь, тут же его нарушают. Их ведь не волнует подсчет голосов. И вопрос сводится уже не к тому, сколько за кого проголосовало и как быть уверенным, что голос каждого учтен, а к тому, у кого больше активистов на улице.

Решение о том, что конкретно происходит на улицах — демократическая революция или попытка насильственного захвата власти, — находится в сфере внешнеполитических интересов «больших стран», которые и решают, кого и как величать, при полном отсутствии объективных критериев. Работает лишь один, главный, критерий, абсолютно субъективный: если флагман современной демократии признает бунт демократическим, то все страны-союзники выстраиваются в ряд и поют осанну новой демократии. Осуждают власть за применение силы против повстанцев и снимают вирусную рекламу. И не важно для страны-эталона — приходят после этого к власти «Братья-мусульмане», которые видели демократию в гробу в белых тапочках, как в Египте, или олигархи-бандеровцы, запрещающие компартию и СМИ и создающие списки врагов в лучших традициях своих гитлеровских предшественников, как на Украине.