Читать «Леди и Некромант» онлайн - страница 160
Екатерина Воронцова
Алый.
Белый.
Лиловый.
Уличные торговцы. Зазывалы. Экипажи. И островки спокойствия уличных же ресторанчиков. Здесь пахло духами и сдобой. Пряностями. Медом.
Гудели пчелы.
И голоса.
Пели канарейки в плетеных клетках, которые вывешивали с квадратных балкончиков, а еще устраивали под матерчатыми зонтами.
— Устала? — Грен открыл низенькую калитку.
За невысоким заборчиком виднелись ажурные столики и плетеные стулья. Журчал крохотный фонтан, вода переливалась из одной чаши в другую, чтобы в конце концов очутиться в пасти медного змея.
Здесь было прохладно.
И удивительно спокойно.
Грен отодвинул стул. И подал кожаную папку с меню. Но есть мне не хотелось совершенно. А вот жажда мучила. И да, я устала. Мы уже два часа гуляли по городу. Просто гуляли. Грен не заглядывал в лавки, не искал знакомых или почти знакомых, в чьих ловких руках оказался бы очередной флакон с непонятным содержимым.
Он был рассеян.
И задумчив.
Но при этом не забыл всучить мне перед выходом мешочек с камнями.
Сейчас он сидел, понурившись, будто собирался с духом, и вид имел бледный, несмотря на нынешний наряд: алый камзол, шелковый шарф темно-пурпурного оттенка с бахромой. И зеленые панталоны с кружевною же отделкой.
В волосах Грена поблескивало с полудюжины крохотных бантиков. Еще троица украшала бороду.
— Что тебя беспокоит? — не выдержала я, когда молчание стало совсем уж тягостным. И Грен поднял на меня преисполненный муки взгляд.
— Без позору рожу не износишь, — изрек он, отирая батистовым платочком пот со лба.
— Что?
— Вековая мудрость подгорного народа… я опозорил свою семью…
— Чем?
— Тем, что такой вот… — Он взялся двумя пальцами за шарфик. — Я родился под руной Хазиф, потому что все ведуньи обещали матушке девочку… а родился я. Под руной Хазиф.
— И?
Этого я пока не понимала.
Подали лимонад в высоком кувшине, а к нему — блюдо с крохотными, на один укус, пирожными, вид которых заставил меня вспомнить, что я все-таки голодна.
— Ты не понимаешь. — Грен подхватил корзиночку со взбитыми сливками и махонькой ягодкой земляники. — От порося не родится карася. Я… я должен был стать мастером, как мой отец, мой дед, прадед… семеро дядьев, четыре брата…
Он тронул ягодку ногтем.
— Но я никогда не чувствовал в себе призвания к подгорному делу. Мой старший брат — рудознатец, способный сквозь толщу породы почувствовать жилу. Второй — огранщик, каких мало. Со всей Империи к нему везут камни, душу которых он видит. Третий — чеканщик. Еще есть оружейник. Его клинки получают собственные имена. И от меня ждали, что я не опозорю свой род. С малых лет за мной наблюдали, пытались понять, чем одарили меня предки. Но к камням я был равнодушен. Не влекли меня и голоса гор. Не стремился я познать красоту металлов, глух был к их голосам. Даже когда я делал что-то по рецепту, вымеряя с немалою тщательностью каждый ингредиент, у меня ничего не получалось… я портил все, к чему прикасался.
Я проглотила крохотный профитроль.
Лимонад был в меру сладок. Пирожное — превосходно. Журчал фонтан. Цветы цвели. Щебетали канарейки. Благодать.