Читать «Рыбари и виноградари» онлайн - страница 22

— По поводу чего?

— Не говорят.

— Они сбрендили? За пару дней нельзя было сказать? У меня что, нет своих планов? — из ноздрей Максима возмущённо повалила пена для бритья.

— Видимо, нельзя. Самолёт в 12:10, посадочный талон на твоей почте. Целую и до встречи, — торопливо продолжила она. — Извини, Максим. Дел невпроворот. Вечером увидимся, поговорим.

— Пока-пока, — задумчиво ответил Максим, соображая, что делать в первую очередь. Во-первых, не дёргаться. Он не мальчик, чтобы сломя голову мчаться к дедушке, поманившему конфеткой. Конечно, лететь придётся, но без суеты и паники. Что у них там стряслось? Скорее всего, ничего хорошего.

Он неторопливо добрился. Тщательно почистил зубы. Десять движений от десны. Сверху, сбоку, внутри. Пригладил волосы колючей щёткой. Не понравилось. Слишком аккуратно. Взлохматил пятернёй. Так лучше.

Утренней йогой поступиться нельзя. Что бы там у них ни произошло. Заведённый распорядок сродни магическому ритуалу. Поставь иначе зубную щётку — где-то умрёт бабочка, а там и самолёт, не приведи Господи, упадёт… Всё успеется. «Суетный труженик лепит суетного бога», — говорится в Библии.

Облачившись в светлые шорты и майку и захватив свёрнутый в трубочку резиновый коврик, он сбежал по ступенькам особняка, белеющего в оправе сосновой рощи. Это его рукотворная вселенная, созданная умом и трудом. Красивая, добрая, безопасная. Здесь мир сомкнулся в прочную сферу, и Максим был её центром.

Прошёл по извилистым дорожкам, кивая, словно старым знакомым, золотистым стволам. Те в ответ приветливо шевельнули где-то в вышине пушистыми игольчатыми лапами, отчего сразу вкусно запахло воском и мёдом. Юная, озорная, стройная сосенка запустила в него шишкой. Уже больше восьмидесяти лет, а ведёт себя как дитя!

Птицы закончили славословие и теперь озабоченно обсуждали текущие проблемы. Вторая половина лета, птенцы давно покинули гнёзда, и пора думать о зимней эмиграции. Молодая белка, худая и подвижная, каждое утро ждала встречи. Наверное, была в него влюблена. Хвост, пушистый и прозрачный, как ёршик, занимал большую часть тела. Чистые аккуратные ушки венчали милую мордочку с чёрными бусинками восторженных глаз. Максим подмигнул симпатяге. От восторга та чуть не свалилась с ветки и тут же, смущённая, умчалась. Сверчки скороговоркой трещали, восторгались прекрасной погодой, сплетничали. Кузнечики, как обычно, целеустремлённо соревновались в прыжках. Синицы и малиновки неистово подбадривали спортсменов. Ворона, каркнув, строго предложила всем заткнуться: «Не видите, человеку надо сосредоточиться!»

Психиатр наверняка бы удовлетворённо хмыкнул. Но психиатры здесь не водились.

На своей любимой поляне, оборудованной настилом из шлифованных дубовых досок, Максим расстелил мягкий коврик и уселся в позу покоя, закрыв глаза. Трижды неторопливо пропел: «Ом-м-м…». Звук тянулся мягко, словно возникая сам собой на выдохе, и так же незаметно замирал. Вот так и Бог когда-то с выдохом сотворил этот мир. Насекомые старательно подпевали. Особенно усердствовал чёрный шмель, басивший, как дьякон в церкви. Через несколько секунд мозг привычно отключился. Теперь, когда разум перестал тарахтеть, как спортивный комментатор во время футбольного матча, всё изменилось, наполнилось глубокой тишиной, лишь подчёркиваемой галдящей реальностью.