Читать «Фатальное колесо. Дважды в одну реку» онлайн - страница 49

– Разумеется, нет, – успокоил нас шеф, – наша специализация остается в силе. Эта информация в разработке смежников, с которыми мы… что? Не слышу!

– Дру-у-у-жим, – протянули мы хором. С отвращением и вразнобой.

– Вот и славненько. Дружим, но своих дел не бросаем. Посему – слушайте очередную вводную. Завтра в десять утра к причалу на Южной (надо полагать – в морской порт, находящийся на западном берегу Южной бухты) прибывает французское судно. Научно-исследовательское. Гражданский борт, но… Все же событие неординарное. Тем более что команда получает увольнение в город – на шесть часов. Нам рекомендовано подключиться, чтобы…

– Кабы чего не вышло… – не смог я удержаться и тут же горько пожалел об этом.

– Старик работает непосредственно с французскими моряками, – невозмутимо и без паузы переключился на меня Пятый, – мечется по пирсу и клянчит автографы.

– Зачем мне автографы? – опешил я.

– Французы тоже так подумают. Начнется общение, объяснения, контакт можно развить. Прощупаешь на предмет характерных заинтересованностей и мотивировок.

– Понял, – вздохнул я обреченно.

– Ирина работает как представитель морпорта: гид, экскурсовод, ангел-хранитель. У этих ребят заорганизованность не в почете. Поэтому строем по музеям они не пойдут. Мы только предлагаем, якобы в частном порядке. Улыбнешься, подмигнешь… ну, ты знаешь. Цели те же. Козет осуществляет общее наблюдение. Подстраховка – по обстоятельствам. Главная задача – этих обстоятельств избежать. Это понятно?

Мне это нравится: спрашивал у всех, а смотрел опять только на меня!

Ну ладно, кивну.

Чай голова не отвалится…

Глава 12

Обожаю иностранцев

Обожаю иностранцев!

Собственно, как и любой советский гражданин.

Вот как мы реагируем на приезд импортного гостя? Феерически! Широко распахнутые объятия (если руки не заняты хлебом-солью), искренняя радость на физиономии и счастливая улыбка на все тридцать два зуба.

От души!

Европейцы, между прочим, ведут себя гораздо сдержаннее. Все очень взвешенно и культурно. Улыбочка ни на миллиметр не превысит установленных евростандартом норм приличия, благосклонные покачивания благородной головой, ну и… обниматься все же, пожалуй, не стоит. Личное пространство, знаете ли. Гигиена опять же…

Есть разница?

Советский человек иностранца и любит, и жалеет одновременно.

На Руси это, между прочим, почти одно и то же. Как же он, бедный нерусский человек, живет там, в Европе своей? Мучается, знамо дело. Кругом смоги, безработица, НАТО с капиталистами и всякие прочие брюссели да ла-манши. Что он, несчастный, знает о простых человеческих радостях? Об огурчиках соленых да о стопочке запотевшей? О колоске и березке? О наших бескрайних широких просторах, где так вольно дышит человек? Проходящий соответственно по своей стране как хозяин. Сурово супя брови…

Порой так и хочется прижать эту бедовую зарубежную голову к своей широкой груди и смахнуть бережно с иностранного глаза горькую слезу, вызванную жестокой несправедливостью эксплуатации человека человеком. В погоне за присвоением прибавочной стоимости. Да-да! А вы как думали? Разбираемся немного в политэкономии. Потому как не лаптем щи хлебаем…